Замыкая круг

Нет, массовых банкротств не наблюдается и разорившиеся банкиры еще не покидают свои офисы через окно.  Банки открыты, они работают, более-менее исправно сдают отчетность… Но в целом банковская система напоминает сообщающиеся сосуды, в которых не осталось воды.

Парадокс ситуации заключается в том, что сегодня, год спустя после начала российской фазы мирового кризиса, можно констатировать: государство худо-бедно, но действительно смогло удержать банкинг. Пресловутая «устойчивость системы», бывшая главным лозунгом в работе регуляторов рынка на протяжении, пожалуй, всего последнего десятилетия, вполне осязаема. Два десятка банковских дефолтов – это, в общем-то, капля в море среди более чем 1000 зарегистрированных в России кредитных организаций.

Очень некредитные организации

Другое дело, что организации эти весь последний год трудно назвать кредитными. Потому как кредитов они практически не выдают. Отдельные всплески активности типа Барклайс Банка, «ВТБ 24», Россельхозбанка, Альфа-банка, Юникредитбанка, Абсолют Банка и некоторых программ Сбербанка общей картины не меняют. А если кредиты формально и существуют, то ставки по ним, по сути, носят запретительный характер (см. «ПР» №5, 2009 г., «В круге первом»).

Таким образом, можно констатировать: государство, закачав в банки довольно приличные средства, ничего не получило взамен. Призыв к банкирам поддержать кредитами кризисную экономику и малый бизнес остался неисполненным по причине даже не строптивости, а элементарной кредитной недееспособности банковской системы. Государство напоминает сегодня врача у постели больного: пациента удалось «не потерять», жить он будет, но пока неясно, когда восстановятся опорно-двигательные функции.

Пока же лечение ограничилось терапией. Интенсивной, но всё же именно терапией. С начала кризиса, помимо текущего рефинансирования китов банковского бизнеса Центробанком и размещённых на банковских депозитах средств Минфина (доставшихся, опять же, исключительно китам), государством закачено в банковскую систему 950 млрд руб. Говорилось ещё о примерно 900 млрд руб. в течение 2009 г. Ещё 251 млрд руб. попали в систему в рамках мероприятий по санации дефолтных банков, предпринятых Агентством по страхованию вкладов (АСВ).

На выходе – 244 000 млрд руб. кредитов, выданных банками предприятиям в этом году. Цифры, мягко говоря, несравнимые, особенно если учесть, что население за это же время вернуло в банки ранее выданных кредитов на сумму более 300 млрд руб.

Это заставило усомниться в эффективности спасения кредитного рынка за счёт государства даже самых ярых оптимистов. Наблюдатели стали вспоминать афоризм 1990-х: «Было у отца три сына – двое умных, а третий – сторонник бюджетного финансирования».

Тем паче, что ситуация хоть и не обвально, но продолжает усугубляться.

Несмотря на усилия государства по рекапитализации банковской системы, собственный капитал российских банков принципиально не вырос. Более того, с 1 мая по 1 июля этого года (дата последней публичной отчётности ЦБ) он опять пошёл на снижение, «похудев» в общей сложности на 50 млрд руб. Активы за тот же период уменьшились на 270 млрд руб. Частично это покрывается ростом депозитов физических лиц, которые выросли на 195 млрд руб., но, как полагают многие наблюдатели, всё, что банки могли собрать на этой ниве за счёт весенней гонки ставок по депозитам, они уже собрали. На эту осень и предстоящую зиму существенный рост депозитов не предвидится: этот ресурс пополнения средств в основном исчерпан.

В итоге виды на ближайшую перспективу далеко не самые радужные. По последней (конец сентября) оценке Standard & Poor’s, «банковский сектор России сталкивается с растущими системными рисками». Standard & Poor's отнесла банковскую систему России к группе 8 (из 10, где оценка 1 является индикатором наименьшего риска) и пояснила, что эта оценка обусловлена сохраняющимися структурными недостатками, которые позволяют говорить об уязвимости экономики и банковского сектора этой страны». В Standard & Poor's предполагают, что финансовое положение российских банков будет ухудшаться, а одной из главных причин этого остаётся рост «плохих долгов».

Долги наши тяжкие

О проблеме «плохих долгов» заговорили ещё года три-четыре назад, когда мало что предвещало системный кризис. Пессимисты пугали классическим «кризисом невозвратов», как это произошло в Корее или Польше. Оптимисты полагали, что кредитный бум – он всё покроет, а бешеная динамика увеличения совокупного кредитного портфеля сведёт на нет все риски от роста просрочек.

В итоге пришли к тому, к чему пришли. Кредитного бума нет, а просрочки (сиречь «плохие долги») выросли на порядок.

«Сейчас главная проблема банковской системы – рост просроченной задолженности со стороны предприятий реального сектора, – отметил на сентябрьском банковском форуме в Сочи Александр Турбанов, генеральный директор Агентства по страхованию вкладов. – С начала года объём просроченной задолженности вырос более чем в два раза и приближается к 1 трлн руб. По всей видимости, он будет продолжать расти и дальше, но, возможно, меньшими темпами».

Причём, по мнению Турбанова, «меньшие темпы» – не повод для успокоения. Это «может вызвать иллюзию стабилизации ситуации». «Тем более что очевидной волны долгового кризиса может не быть вовсе, – полагает шеф АСВ. – В отличие, например, от кризиса ликвидности, начало которого выражается в очевидном обвале, кризис проблемных долгов растянут во времени и идёт порой незаметно...»

Впрочем, не так уж и незаметно.

С 1 мая по 1 июля этого года просрочка по кредитам юрлицам увеличилась на 90 млрд руб. и достигла 616 млрд. Просрочка по «физикам» выросла на 16 млрд руб. и достигла 211 млрд. Притом что совокупный кредитный портфель российских банков продолжает уменьшаться, рост более чем впечатляющий. Пресловутый «критический» уровень просрочек в 10% от общей суммы кредитов – не за горами. Тем более что «плохими долгами» по гамбургскому счёту следует считать не только сумму просроченных платежей, а весь кредит, по которому заёмщик допускает просрочку. Как уже отмечал «ПР», по оценке экспертов, это уже 4-5 трлн руб. Иными словами, более трети банковских кредитов России находятся в дефолтном или околодефолтном состоянии. По мнению Александра Мурычева, исполнительного вице-президента РСПП, это «бомба замедленного действия».

Сапер ошибается дважды?

Многие эксперты полагают, что обезвредить эту бомбу сегодня гораздо важнее, чем спасать здание российского банкинга, в которое она заложена. И поэтому бодрые сравнения с Америкой не слишком оправданы. Да, действительно, в США в этом году уже обанкротилось почти 90 банков, а в России на санацию в АСВ попали только два десятка. Но вопрос в том, что американский банкинг, банкротясь, очищается от «плохих долгов» и начинает жизнь с чистого листа, а балансы российских банков по-прежнему ими отягощены.

Эта проблема также обсуждается без малого год, но как с ней быть – до недавнего времени внятных рецептов не поступило. До сих пор на обсуждении только одна более-менее системная идея: создать банк «плохих активов» – своего рода всероссийскую «помойку», куда прочие, «нормальные» банки скинут свои дефолтные кредиты. Но вот только их объём уже таков, что «помойка» рискует оказаться выше самого банковского здания.

Буквально этой осенью прозвучала ещё одна идея на сей счёт. Её носителем выступило вновь АСВ, волею судьбы превращающееся в одного из главных санитаров нашего финансового леса.

«Во многих структурах российского бизнеса созрело убеждение в необходимости дополнить правительственную программу докапитализации банков механизмом расчистки их балансов от «плохих» долгов, – заявил по этому поводу Александр Турбанов. – В этом вопросе единую позицию занимают Ассоциация региональных банков России, РСПП, крупнейшие российские инвестиционные компании и банки».

И само АСВ предложило свой вариант такого механизма. На состоявшемся недавно экспертно-аналитическом совете при АСВ был представлен проект создания фондов, занимающихся выкупом «плохих долгов» у российских банков. А уж фонды затем займутся системным коллекшеном. К участию в этих фондах предполагается привлечь как государство в лице АСВ, так и международные финансовые институты и частных инвесторов. По мнению авторов проекта, механизм должен быть чисто рыночным – и потому всё будет зависеть от цены вопроса: с каким дисконтом банки будут готовы расстаться с «подгнившими» кредитами. Видимо, речь идёт о весьма существенных потерях – сегодняшние долги пойдут разве что за полцены, а то и меньше. Если подобная схема сработает, российские банки, безусловно, изрядно похудеют в активах и будут отброшены лет на пять-семь назад, зато оставшиеся будут чисты и свободны от дефолтной «заразы».

Пенсионные деньги

В последнее время стали говорить и о других, хотя и не стратегических, вариантах лечения денежного малокровия российских банков. Например, об использовании банками средств пенсионных фондов. Год назад потеряв часть своих средств на рухнувшем фондовом рынке, пенсионные фонды, тем не менее, остаются островком жизнеспособности в бушующем финансовом океане. Что понятно по определению: худо-бедно зарплату в стране платят, пенсионные отчисления идут.

Государство, в свою очередь, развязало «пенсионщикам» руки, сняв с них последовательно многочисленные ограничения по инструментам вложения своих средств. И если средства пенсионных накоплений ПФ могут вкладывать исключительно в список из пяти десятков банков, подпадающий под соответствующие критерии регулятора, то пенсионные резервы могут использоваться буквально во всех организациях, имеющих действующую банковскую лицензию. Однако банки сами не спешат за деньгами пенсионных фондов. «В пенсионных фондах сейчас около 500 млрд руб. живых денег, – констатирует Максим Филатов, президент Ханты-Мансийского негосударственного пенсионного фонда. – Это огромные деньги, но почему-то наши банки вовсе не стимулируют предложить какие-то интересные продукты, форматы сотрудничества».

Понятно, что механизмов терапии российского банкинга – как масштабных, так и локальных – может быть несколько. И далеко не все из них сработают эффективно или сработают вообще. Но в любом случае ясно одно: ни успешная государственная финансовая политика, ни изменения глобальных раскладов мирового финансового рынка, ни перетасовка соотношения и курсов тех или иных валют сами по себе не решат проблему отечественной банковской индустрии. Пока не будет решена проблема «плохих долгов», кредитный рынок России не возродится.

* По данным ЦБ РФ.

журнал «Промышленник России», № 7, октябрь 2009 года