Талант жизни
Есть расхожая фраза "Жизнь - это роман". Иногда она воспринимается как напыщенное оправдание банальности, иногда - затирается всуе. Впрочем, истина, вероятно, не девальвируется от частого употребления...
Судьба одной жительницы Казани стала романом. В буквальном смысле этого слова. Романом, который писался более чем полвека и, будучи до сих пор неизданным, тем не менее известен многим и многим казанцам. Как, впрочем, и имя его автора.
Тамара Владимировна Карпинская. Для большинства людей, знавших ее, она была прежде всего Учителем. Педагогом, воспитавшим не одно поколение ученых, артистов, художников, писателей. Среди ее учеников - академик В. Алемасов, нейрохирург Е. Шульман, поэт Г. Капранов, артисты, журналисты, ученые, педагоги...
Ей повезло с учениками. А им - с Учителем. Для которого педагогика - дело наследственное.
* * *
Тамара Владимировна Карпинская родилась 16 февраля 1908 года, о чем в книге записей актов гражданского состояния о рождении Градо-Шадринской Флоро-Лаврской церкви 1908 года февраля месяца 26 числа произведена соответствующая запись за № 12. Отец ее, Владимир Алексеевич, окончил духовное училище, где литературу и чистописание преподавал совсем еще молодой в то время Петp Бажов, будущий известный писатель. Владимир Карпинский обладал артистической натурой, был очень начитан, отличался какой-то особой врожденной интеллигентностью.
В 1918 году он был назначен священником в село Федьково Екатеринбургской области, его супруга стала учителем в местной школе. Семья сполна прошла через горнило гражданской войны, село занимали то красные, то белые, и жизнь их часто подвергалась опасности.
Тамара Карпинская пошла по семейной стезе. В 1928 году стала работать учительницей русского языка и литературы в небольшой школе под Свердловском. Двадцатилетняя учительница в вихре конца 20-х, когда еще не совсем завершился переход от революции к казарменной державе, когда мыслить свободно еще не считалось вне нормы, жила интересной и полнокровной жизнью. Восемь лет пронеслись как ураган, даруя новые познания, новые открытия. И - любовь. В 1934 году Тамара Карпинская вышла замуж. Муж ее - Иван Николаевич Смирнов по профессии был инженер-строитель, и Тамара Владимировна общалась с очень широким кругом людей, наблюдала характеры и судьбы человеческие. Вскоре появились дети: девочка и мальчик. Дочь Тамары Владимировны умерла двух лет от роду. Горе ее и боль, видимо, были так велики, что она никогда в течение всей своей жизни не говорила об этом. Ее ученики узнали об этом только после ее смерти, разбирая фотографии...
Профессия мужа требовала от семьи частой смены места жительства. Последним пунктом, оказавшимся навсегда, в 1937 году стала Казань. И, естественно, здесь Тамара Карпинская вновь - учитель словесности. Школа - это слово определило всю ее жизнь. Но не только она. Еще был роман. Название бесхитростное - "Вера Горская" - по сходству звучания с именем автора. Тем более, что ее труд можно назвать автобиографией. Его первые строки родились в Казани, в тридцать седьмом. Последние - в девяносто четвертом, незадолго до смерти Тамары Владимировны.
Более полувека. Получился даже не роман - летопись. Ни капли моралитэ, ни грамма попыток что-то объяснить, что-то, как стали говорить позже, "философски осмыслить". Просто негромкое, почти документальное изложение жизни. Лишенное какой-либо конъюнктуры. Ее и не могло появится в условиях, когда страница книги могла обернуться страницей приговора. Впрочем, и писались-то эти страницы скорее как дневник - для себя, для близких, "в стол".
Зачем? О чем?
Уже в 80-е друзья попросили Тамару Владимировну написать короткое предисловие к роману - впрок, так как надежды на его издание уже не казались абсолютно несбыточными. В этом предисловие Тамара Карпинская с присущей ей четкостью, недвусмысленностью и ясностью изложения своих мыслей написала: "Я отношусь к потомкам старой русской интеллигенции губернских и уездных городов. В каждой семье складывались свои традиции, но главным в воспитании видели порядочность, честность, наличие собственных убеждений и уважение к убеждениям других. С детских лет прививали чувство собственного достоинства: не унижайся и не унижай других. Со школьных лет мне было обидно чувствовать пренебрежительное отношение к интеллигентности и интеллигенции. В литературе тех лет она была представлена "мечиками" и "лещинскими". ...Я решила написать роман о своем поколении. Мои герои - это не великие политические деятели, не великие ученые, а рядовые русские интеллигенты, пережившие все сложности и драматизм эпохи. Решила писать только правду и не думать о печатании романа. Читала только в узком семейном кругу"...
Впоследствии люди этого круга (а семьей для Тамары Владимировны со временем становились и ее ученики) вспоминали: "Роман рождался в обстановке строгой секретности с учетом порядков эпохи сталинизма. Выход его в свет был надеждой далекого будущего".
* * *
Настоящее меж тем вносило свои коррективы. "Вера Горская" взрослела вместе с автором. Искренность литературных споров 20-х, светлое ощущения утра новой эпохи, еще не окончательно отхлынувшее в небытие в 30-е, сменились грозой 40-х. Война изменила жизнь бесповоротно и мгновенно. Почти в одночасье в 41-м под Ленинградом погибли муж Тамары Карпинской, ее единственный брат, братья мужа. Под Ржевом в селе Раменье были заживо погребены в страшных воронках свекровь Смирнова Матрена Прокофьевна и ее дочь Анастасия с двумя малолетними детьми...
В единственную комнату, где жила Тамара Владимировна с отцом и маленьким сыном, подселили эвакуированную из Москвы женщину с младенцем. В этих условиях учителю невозможно было готовиться к урокам, проверять тетради, невыносимо было переживать полученную "похоронку", да еще надо было обеспечить нормальную учебу сына, который к этому времени пошел в школу.
Поэтому Тамара Карпинская приняла приглашение близких друзей - семьи Марии Иосифовны Бенеш - переселиться к ним.
- Нас сблизило горе, - вспоминала потом Тамара Владимировна. - Муж Марии Иосифовны Иван Бенеш был репрессирован в 1937 году, мой муж и брат погибли на фронте. Всю войну мы жили как одна семья...
Хозяйка квартиры, ее дочь - десятиклассница, Тамара Владимировна, ее отец и сын - вот состав вновь родившейся семьи. Получилась она дружной и сплоченной. Материальные трудности переживали вместе. Для добавки к зарплате и скудному пайку военного времени приходилось жертвовать домашними библиотечками и добывать средства женским трудом. Шили и перешивали детскую одежду на продажу.
Писать Тамара Владимировна не переставала. Покупала на толкучке оберточную бумагу, чернила делала из химических карандашей.
Роман продолжался.
Четверо верных спутников стали его первыми читателями. Вернее - слушателями. Долгими зимними вечерами Тамара Владимировна читала вслух только написанные страницы, а они, затаив дыхание, слушали, затем горячо обсуждали события детских и школьных лет главной героини романа и окружавших ее людей…
* * *
Война окончилась. В 1947 году Тамара Карпинская была принята в школу № 39 преподавателем русского языка и литературы. Здесь она и проработала более пятнадцати лет. И до сих пор нет ни одного выпуска, который не помнил бы ее. Ей восторгались, ее боготворили, ее чтили всю жизнь все многочисленные ученики. Она была для них живым связующим "звеном" с тем временем и с тем духом, который отделял унылую казенщину сталинских парт от "золотого" и "серебряного" веков. То, что делала Тамара Карпинская, можно было назвать просветительством. Тогда для этого еще и требовались и безрассудная храбрость, и неспособность жить не по правде.
Она знакомила своих учеников с писателями, которые тогда были просто исключены из советских школьных программ, - Достоевским, Буниным, Есениным. "Автобиографию" Евгения Евтушенко, "Крутой маршрут" Евгении Гинзбург, стихи Пастернака и Анны Ахматовой, "Грядущего хама" Мережковского, все романы Солженицына ее ученики читали задолго до того, как разрешенные они вышли в свет. И в театральном кружке, организованном Тамарой Владимировной, ставилась русская классика вместо "положенного" советского официоза.
Как она прошла по самому краю - одному Богу известно. Но много лет позже, в 80-е, Тамара Владимировна вспоминала:
- В то, что происходило на наших уроках и в кружке, были посвящены многие - ученики, их родители, коллеги. И никто не выдал...
Одна из коллег - старейшая казанская преподавательница литературы Ольга Ивановна Силина - была посвящена и в главную "тайну" Тамары Владимировны - ее роман.
До революции Ольга Силина была домашней учительницей в усадьбе Баратынских. Потом преподавала в гимназии, а после революции стала учителем словесности в Казани. Раз в неделю Тамара Карпинская приходила к ней и читала новые главы романа. Ее труд Ольга Силина высоко оценила:
- Спасибо вам от нас, всех скромных людей. В Вере Горской я узнаю себя. Пожалуйста, бросайте все дела и пишите, пусть это будет главным делом вашей жизни...
Но жизнь, разумеется, диктовала иные условия. Конец 40-х - тяжелейшее время. Все, что возможно, продано. Но, как вспоминала позже Тамара Владимировна, "роман помог мне легче переносить все невзгоды. Даже мой двенадцатилетний сын жил этим, читал рукописи. Однажды даже встретил меня словами:
- Мама, ты остановилась на самом интересном месте, садись и пиши дальше. Я вскипячу чай, сварю картошку, а ты пиши...
Но я понимала, что чтение в узком семейном кругу не может продолжаться вечно. Мне было необходимо выйти из этого круга, кому-то прочитать, услышать авторитетное мнение"...
Решение было принято неожиданное. Несовременное, наверное. Тамара Карпинская обратилась к человеку, которого лично не знала, но перед талантом которого преклонялась - как и многие казанцы, ее современники. Речь идет о тогдашнем художественном руководители русского драматического театра имени Качалова Гpигоpии Ардарове. После долгих колебаний Карпинская решилась ему позвонить и просила принять. Он бы очень вежлив и назначил прийти в театр к часу дня.
- Я пришла без пятнадцати час и ждала его, - вспоминала Тамара Владимировна. - Ровно в час он вышел в вестибюль театра. И в дальнейшем он всегда был точен, этот необыкновенный интеллигентный человек...
Волнуясь и смущаясь, она рассказала о своем романе и попросила прочитать и высказать свое мнение. Ардаров взял стопку машинописных листов:
- Когда прочту, я позвоню вам...
Позвонил он уже через три дня и просил придти. Ардаров встретил Тамару Карпинскую около театра, и мы прошли с ним в сад "Черное озеро". Слова, которые ей сказал тогда замечательный казанский актер, Тамара Владимировна запомнила на всю жизнь:
- У вас талантливое перо. Пишите и не стремитесь печататься. Дайте мне слово, что никогда не измените этой искренности. Никогда не изменяйте себе, не пишите по указке. Мне особенно нравятся ваши диалоги, ваша книга так и просится на сцену...
- Его похвала хотя и была, вероятно, преувеличенной, ведь это был светский человек, но он, видимо, понимал, какое она имеет для меня значение, - записала сорок лет спустя Тамара Владимировна. - Действительно, это поддержало меня на многие годы. Я поверила в себя. Сидеть за письменным столом порой почти до утра было для меня счастьем. Писала и давала продолжение Григорию Павловичу, пока он был жив...
Еще один замечательный казанец сыграл огромную роль в ее жизни.
В 1955 году в Казань приехал Ниаз Курамшевич Датов, солист и режиссер театра оперы и балета. В марте 56-го ученики Карпинской пригласили на свой школьный вечер, посвященный европейской драматургии, артистов казанских театров. Среди них был Даутов.
Когда кончился вечер, Даутов вышел на сцену и обратился к учительнице и ее ребятам. Он говорил, с каким вкусом и чувством меры подготовлен и проведен вечер, назвал работу Карпинской подвигом.
С этого вечера началась их дружба и продолжалась до конца жизни Ниаза Курамшевича. Он стал одним из самых горячих поклонников "подпольного" романа. Человек необычайного темперамента, он торопил автора и ей приходилось давать ему главы, еще не напечатанные на машинке. Часто он звонил Тамаре Владимировне и говорил:
- Я не могу больше ждать, пpишлите хотя бы тетради, я прекрасно читаю ваш почерк.
Тогда одна из учениц Тамары Владимировны относила ему эти тетради. Утром уже следовал телефонный звонок:
- Прекрасно, вы растете как художник. Я читал до трех часов утра...
На что Тамара Владимировна ему шутливо отвечала:
- Ах так! Еще не хватало, чтобы вы не спали и не в форме пришли в театр. Не получите больше ни одной тетради...
Дружба этих удивительных людей продолжалась три десятилетия.
Тамара Владимировна всегда была рядом с Ниазом Курамшевичем, писала огромное количество писем, поддерживала в трудных ситуациях, и он отвечал ей тем же. Переписка их напоминает переписку Петра Чайковского и Надежды фон-Мекк - та же духовность, та же любовь, та же немыслимость не придти на помощь. "Ваш верный и неизменный друг" - подписывалась она.
Из письма Нияза Даутова:
"Я восхищен Вашим жизнелюбием, оптимизмом, ясностью духа. Вашему умению все видеть и точно анализировать я удивляюсь - оно поразительно. Неизменно восхищаюсь Вами и глубоко уважаю, завидую Вашему Духу, постоянному подъему, одаренности. Вы всегда так меня поддерживаете, одобряете. Какая Вы изумительная, внимательная и добрая. Вы не представляете, как мне дорога Ваша дружба. Счастлив, что имею такого чудесного друга, как Вы"...
Ниаза Курамшевича Даутова не стало в 86-м. Свой роман Тамара Владимировна Карпинская посвятила ему.
* * *
Да простят автору этих строк невольный плагиат из "Покровских ворот": пробурлили 60-е, прошелестели 70-е, проросли 80-е.
Роман продолжался.
И жизнь продолжалась. Небольшая комната одинокой пенсионерки меньше всего напоминала таковую. Потому, что Тамара Владимировна до 80 с лишним лет сохраняла не только ясность ума, но и живость характера, бодрое и кипучее состояние духа, которое отличало ее всю жизнь и, казалось, поддерживало в ней несокрушимое здоровье.
И потому, что в ее доме всегда было много гостей. Она часто принимала всех своих бывших учеников. А они в день ее рождения традиционно встречались всем классом - двадцать, тридцать, сорок лет подряд. На маленькую учительскую пенсию в 85 рублей она умудрялась накормить каждого. Перестройка, талонная система - и пирог с курагой обратился в пирог с тыквой, пельмени с мясом - в пельмени с редькой да еще со сметаной - пальчики оближешь, а перловая каша без масла, но со сметаной, оказывается, называется "постными щами" и едали ее на Урале в неделю раз даже в богатых купеческих семьях - для здоровья тела и кошелька.
Это был талант - превращать еду в трапезу. Талант тех времен, когда суп наливали исключительно из супниц, водку подавали только в графинчиках, а учителей русского языка и литературы называли "учитель словесности". Казалось бы, те времена давно утрачены, рассыпались в прах под напором иного времени, однако вот жил человек и продолжал жить по тем, давним, обычаям - естественно и свободно. Как это делается? На этот вопрос ответить трудно, наверное, опять-таки, все дело в таланте. Таланте жить.
...Многие ее друзья спрашивали у Тамары Владимировны рецепт одного ее загадочного варенья, которое делалось из тыквы. Записывали все, делали вроде бы точно по инструкции, но - ничего не выходило. "Фирменный секрет", очевидно, передается как-то иначе.
Ее роман чем-то напоминает такой старинный рецепт. Вроде простой на вид, но есть в нем что-то неуловимое, притягивающее человеческие души. Один из читателей Тамары Владимировны, говоря об ощущениях от "Веры Горской", соединил всего два слова: "чистота и свет"...
Простая формула...
В уже упомянутом авторском предисловии Тамара Карпинская написала:
- Я стремилась в языке достичь предельной простоты и ясности. Пушкин когда-то написал на рукописи Вяземского: "Выражайся проще, ты достаточно для этого умен". Станиславский утверждал, что "об искусстве надо говорить просто". По-моему, и о жизни тоже...
* * *
А ностальгия по другой жизни - она прорывается и сейчас, на исходе 90-х. Вдруг даже в телевизионном ролике пойдут медленно люди по набережной и зазвучат слова о сердце России, находящемся в храме. Только что-то неественно-картонно воспринимаются эти кадры и их сусальность делает невозможным веру в ТАКУЮ жизнь. Но, оказывается, она возможна, она бывает совсем рядом. И, может быть, для того, чтобы воспринять и унаследовать ее, совсем не обязательно нагромождать вавилонские башни. Сердце России должно быть в людях.
P.S. Сейчас роман Тамары Карпинской подготовлен к изданию. Готовился он медленно: очень трудно издать сегодня 700-страничный роман без спонсоров, без соцзаказа, без лихого сюжета. Но он обязательно будет.
Редакция выражает благодарность за помощь в подготовке материала, оказанную выпускниками казанской школы № 39 1956 года.
журнал «Казань» (Казань) – 2000 год, № 4