Александр Турбанов: «Рынок ‒ это не кусок масла, его ровно пополам не разрежешь»
‒ Александр Владимирович, сейчас на рынке довольно странная ситуация. Тема рисков, тема неправильных оценок финансового положения банков и компаний остается острой и актуальной. Но при этом в отличие от запада аудит в России как оставался на задах финансового рынка, так и остается. Ваша оценка состояния отрасли?
‒ Боюсь, что я вынужден присоединиться к тому, что вы сказали, но прежде хочу обратиться к истории вопроса. Дело в том, что в девяностых годах, а именно с 1996 до 1999 г., работая заместителем председателя Центрального банка, в числе ряда вопросов я курировал и вопросы лицензирования банковской и аудиторской деятельности. В ведение Центрального банка, естественно, был банковский аудит. Была создана центральная аттестационно-лицензионная аудиторская комиссия, которая выдавала лицензии аудиторским организациям (тогда эта деятельность лицензировалась) и квалификационные аттестаты банковским аудиторам. Я встречался с лидерами этого рынка. На меня они произвели очень хорошее впечатление. Рынок только начинал формироваться, и было видно их желание создать профессиональный, цивилизованный рынок аудиторских услуг. У этих людей горели глаза…
Жизнь распорядилась так, что затем я начал заниматься другими вопросами, а банковский аудит через несколько лет был передан в ведение Министерства финансов, которое стало единственным регулятором аудиторской отрасли. Спустя 15 лет я вновь оказался на этом рынке, став руководителем коллегиального органа одной из саморегулируемых организаций ‒ Аудиторской палаты России. Без преувеличения я испытал шок. И к сожалению, на сегодня продолжаю сталкиваться на этом рынке или вокруг него с тем, что вызывает ту же шоковую реакцию. Аудит находится в неблагополучном состоянии. Ваш термин, что он где-то на задах финансового рынка, наверное, вполне адекватно отражает ситуацию. Можно даже сказать, что он остался в зачаточном состоянии. За прошедшие 15 лет я не увидел развитие аудиторских услуг. Что самое интересное, я увидел тех же самых бывших лидеров, некоторые из них стали руководителями саморегулируемых организаций, но у них в глазах пропал тот блеск, который я видел раньше.
‒ Глаза уже не горели?
‒ Да, и было понятно почему. Болячки этого рынка много лет остаются в неизменном виде, они не устраняются. Имеется негативная тенденция сжимания сферы аудиторских услуг по разным причинам. И потребность у субъектов рынка в них снижается, и кризисное состояние экономики в целом сказывается. Мы видим явное сужение аудиторского рынка.
‒ Количественное?
‒ Если говорить об объеме аудиторских услуг, то он выражается в размере годовой выручки. Можно сравнивать 2015-й с 2014-м (за 2016 год пока отчетности нет). По цифрам, чисто арифметически, на 4,7% объем рынка возрос. А если учесть темпы инфляции в последние годы, то это фактически означает сужение. И данная тенденция отмечается каждый год. Сужение рынка происходит и по другому показателю ‒ уменьшается количество аудиторских организаций и аттестованных аудиторов. Если бы их количество уменьшалось за счет удаления с рынка недобросовестных участников, это можно было бы приветствовать. Но такого рода наказания применяются очень редко. С рынка уходят субъекты в лице аудиторских организаций и аудиторов, потому что он им перестает быть интересным. Доходы падают, качество аудита снижается, претензии к аудиторам возрастают. В этих условиях не всем комфортно работать. К тому же аудиторы оказались заложниками других субъектов рынка ‒ аудируемых лиц. Многие предприятия экономят именно на аудиторских и консалтинговых услугах, причем даже на проведении обязательного аудита. Еще можно понять, если отказываются от инициативного аудита: хотят ‒ проводят, хотят ‒ не проводят. Но есть законодательные требования для целого ряда хозяйствующих субъектов, а они уклоняются.
Эта тема тоже заслуживает самостоятельного рассмотрения. Дело в том, что когда-то аудиторское заключение было частью финансовой (бухгалтерской) отчетности. Хозяйствующие субъекты были обязаны проходить аудит и представлять аудиторские заключения. Потом по мановению волшебной палочки, после принятия нового закона о бухучете аудиторское заключение как обязательная часть отчетности исчезло. Правда, осталась обязанность этих субъектов направлять аудиторские заключения в Росстат. Но Росстат такой орган, который собирает массу информации, и если в числе этой информации не оказывается аудиторского заключения, то, я полагаю, у него до разбирательства не доходят руки. Получается, что можно спокойно не проходить обязательный аудит. Если мы посмотрим на административное законодательство, то ответственность за непрохождение обязательного аудита предусмотрена. Но она смешная. Должностных лиц могут наказать штрафом до 10 тыс. руб. Аудит стоит дороже, получается, что им проще заплатить штраф. Но самое интересное, что не было ни одного случая, чтобы кого-то наказали. Вот такая несколько абсурдная ситуация.
‒ Аудит во многом ‒ отражение состояние бизнеса. Аудит нужен там, где идет эмиссия, совершаются публичные действия бизнеса, слияния и поглощения, продажи, объединения и т.д. Если совсем обобщенно: кризис как сказывается на аудите?
‒ Негативно, конечно. Международные санкции лишили многие российские предприятия возможности получать финансирование за рубежом, соответственно, у них отпала необходимость в прохождении аудита. Бизнес становится менее прозрачным. Многие видят решение в том, чтобы расширить перечень предприятий, подлежащих обязательному аудиту, поскольку государство должно знать все обо всех хозяйствующих субъектах. Это действительно так? Я бы с удовольствием поддержал своих коллег, но, начиная смотреть на аргументы, испытываю определенные сомнения. Что касается интересов государства ‒ оно и так себя обеспечивает валом информации, с которым трудно справиться. Независимый аудит – это рыночный инструмент и он нужен инвестору. К сожалению, инвестор им пока не очень интересуется.
Так что я не убежден, что нужно идти по пути расширения перечня организаций, подлежащих обязательному аудиту. Но для субъектов, которые обязаны проходить аудит, должна быть предусмотрена соразмерная ответственность за уклонение от обязательного аудита.
‒ Над рынком аудита нет эффективного надзирателя?
‒ Центральный банк контролирует прохождение обязательного аудита банками . Этот вопрос отлажен. Сейчас ЦБ также пытается организовать процесс применительно к другим финансовым институтам. А вот за рамками финансового рынка предприятия реального сектора в этом плане не контролируются никем.
‒ Профанский вопрос: почему Счетная палата не является лидером этих процессов?
‒ У Счетной палаты другие задачи.
‒ Но она же аудитор для государства…
‒ Счетная палата является органом, который проверяет эффективность и законность использования бюджетных средств. Внешний аудит, как было отмечено, предназначен для частного инвестора и касается частных компаний.
‒ Но, согласитесь, что государственный институт, который отвечает за прозрачность и проверяемость государственной части каких-то бизнес-процессов, должен быть заинтересован в том, чтобы в целом прозрачность бизнес-процессов в стране была выше?
‒ Заинтересованность на уровне государства, безусловно, есть. Счетная палата не может оставаться равнодушной к этой проблеме. Не случайно совсем недавно на ноябрьскую конференцию, организованную Центральным банком, была приглашена г-жа Голикова, председатель Счетной палаты. И ей было что сказать. Тем не менее на Счетную палату не возложен контроль за этой сферой. Еще раз повторю, кроме Центрального банка, никто больше данными вопросами не занимается.
Есть госрегулятор аудиторской деятельности в лице Министерства финансов, которое контролирует деятельность саморегулируемых организаций. Есть еще уполномоченный государственный орган по надзору за аудиторскими организациями, которые аудируют отчетность общественно значимых хозяйствующих субъектов, в том числе финансовых организаций. До недавнего времени это был Росфиннадзор, основное предназначение которого ‒ проверять законность и целевое использование бюджетных средств. Так что, строго говоря, для него это была не совсем свойственная функция. Теперь этими вопросами ведает Федеральное казначейство, для которого эта функция также не совсем родная. Я не ставлю под сомнение профессионализм и компетенцию их работников. Но то, что функция явно не приоритетна для самого ведомства, это очевидно.
‒ Вы упомянули о СРО, сейчас СРО на аудиторском рынке должны сливаться…
‒ Это уже не просто болячка, это нарыв, который может 1 января 2017 г. прорваться. Не хочу драматизировать, но прорваться с очень негативными последствиями.
Начнем в хронологическом порядке.
Есть базовый закон № 315-ФЗ о саморегулируемых организациях, принятый в 2007 г. Он содержит норму о количестве членов СРО: не менее 25 юридических лиц или не менее 100 физических лиц-профессионалов.
Годом позже принимается новая редакция закона № 307-ФЗ об аудиторской деятельности. В числе новелл ‒ появление института саморегулирования на рынке аудиторских услуг. Существовавшие до этого профессиональные объединения приобрели статус СРО. Помимо установления ряда качественных требований к их созданию и функционированию, закон установил нормативы численности членов аудиторских СРО: не менее 500 аудиторских организаций или не менее 700 аттестованных аудиторов. На этом законодатель не остановился. Поправками в закон № 307-ФЗ, принятыми в декабре 2014 г., требования к численности членов СРО были опять увеличены. В ныне действующей редакции количественные требования по сравнению с первоначальными значительно повышены: в 4 раза по юрлицам – до 2000 и в 14 раз по физлицам – до 10000. Если же сравнить с базовым законом о СРО, то количественные требования превышены в 80 и в 100 раз соответственно. Инициаторы нововведений свою логику профессиональному сообществу не пояснили.
В настоящий момент на аудиторском рынке действует пять СРО. Ни одна из них не соответствует новым абсурдным требованиям закона. Во исполнение их СРО вынуждены объединяться в добровольно-принудительном порядке. Создаются два союза, на них приходится 20 тыс. аттестованных аудиторов и 4 тыс. аудиторских организаций. Значит, чтобы обе СРО могли выжить, рынок должен быть поделен пополам. Именно к такому сценарию он стремился последние два года.
Однако рынок не кусок масла и разрезать его ровно пополам вряд ли получится в реальности. К тому же при текущей численности почти нет запаса. Не стоит забывать о мертвых душах, прекративших аудиторскую деятельность, но формально продолжающих числиться в СРО, и о «молчунах», которые заняли выжидательную позицию. Эта ситуация дает возможность прогнозировать другой сценарий – ни одно из двух объединений не наберет достаточного количества членов.
Наконец, есть третий сценарий. На рынке останется одна СРО. Высокое должностное лицо из Минфина объявило об этом буквально на днях, всего за полтора месяца до дня Х (1 января). Если у регулятора такая задумка была изначально, непонятно, почему рынок вынудили потерять два года на пересчет своих рядов? И зачем понадобились количественные поправки в закон? Ведь любые требования по численности при одной СРО теряют всякий смысл. Логики опять не вижу, а вот сумятицы на рынке предостаточно. Вижу также выгоду регулятора: управлять одной карманной СРО проще, чем двумя или пятью независимыми.
‒ А что лучше для рынка?
Для рынка лучше, чтобы государство не вмешивалось не в свои вопросы. Давайте посмотрим с точки зрения задач, которые должна выполнять СРО. Основная задача – защищать профессиональные интересы своих членов. Если есть две и более СРО, каждая из них старается эту задачу выполнять эффективно и добросовестно с тем, чтобы ее члены не перешли к конкурентам и наоборот. Другая задача ‒ методическое обеспечение своих членов. Опять та же картина: если СРО решает эту задачу эффективно, членская база расширяется, качество аудита повышается. Выигрывают потребители и пользователи. Выигрывает экономика. Это элементарный рыночный механизм.
‒ Александр Владимирович, но есть отрицательные примеры с СРО строителей. Возможно, государство боится плодить какие-то непрозрачные СРО, из-за которых упадут качественные критерии работы на том или ином рынке?
‒ На строительном рынке ‒ более 200 СРО, и, скорее всего, это соответствует специфике строительного рынка. Государство должно определить качественнее требования. Если они сформулированы неверно, давайте их совершенствовать.
‒ Насколько оправдал себя институт саморегулирования на аудиторском рынке?
По правде говоря, механизм саморегулирования на аудиторском рынке не был запущен в полной мере. Эффекта, которого следовало бы ожидать от функционирования этого института, нет. Концепция правительства о саморегулировании говорит о том, что нужно создавать трехуровневую систему саморегулирования. Первый уровень – это субъекты рынка. Второй уровень – это саморегулируемые организации. Третий верхний уровень – это национальное объединение саморегулируемых организаций. Как мы видим, данная модель применительно к аудиторскому рынку законодателем и регулятором была проигнорирована.
Существует Совет по аудиторской деятельности при госрегуляторе, который является придатком административной структуры, но не национальным объединением СРО. Из 16 членов Совета только двое работают в аудиторской сфере, поэтому говорить об эффективном представлении интересов отрасли не приходится.
‒ Подготовлена концепция развития аудиторского рынка. Это что-то может изменить?
‒ Проект концепции родился в профильном департаменте Минфина. Нам в АПР первый вариант концепции показался недостаточно проработанным, и мы внесли собственный вариант проекта концепции, одобренный комиссией по аудиторской деятельности Российского союза промышленников и предпринимателей. К большому сожалению, мнение АПР, по большому счету, учтено не было, в том числе по принципиальным вопросам. Например, предложение об отказе от искусственного регулирования количества членов СРО не было учтено вовсе. В итоге родилась концепция, реализация которой по существу ничего не изменит.
‒ Появилась идея передать контроль над аудиторской отраслью Центральному банку. Насколько вероятна смена регулятора и сможет ли это оздоровить аудиторский рынок?
Эта идея не нова, она уже возникала в прошлом. Есть основания полагать, что на этот раз смена регулятора может состояться. Похоже, нынешний регулятор аудиторской отрасли оказался несостоятельным. Именно при его активном участии отрасль перестала развиваться и оказалась в плачевном положении, хотя вина аудиторов и СРО в этом тоже есть.
Появление на этой сцене Центрального банка, который имеет массу претензий к аудиторским организациям, не случайно. Центробанк кровно заинтересован в повышении эффективности аудита, ведь он несет непосредственную ответственность за состояние всего финансового рынка. Помимо этого в его ведении находятся эмитенты из реального сектора экономики – публичные акционерные общества. Значит, ему нужны доброкачественные аудиторские заключения. А совпадение профессиональных интересов повышает шансы на то, что отрасль наконец-то сосредоточится на качестве.
Вопрос в том, будет ли передано регулирование аудиторской отрасли полностью или частично. Ведь двоевластие – не оптимальный вариант.
‒ Если смена власти состоится, как это отразится на аудиторском рынке?
Я не испытываю никаких иллюзий относительно того, что после перехода под патронаж другого ведомства жизнь аудиторов станет медом. ЦБ – очень жесткий регулятор. Но у профессионального сообщества будет возможность вести с Банком России конструктивный диалог, который не состоялся с Минфином.
‒ Как происходит слияние АПР ‒ ИПАР ‒ ААС?
‒ Наш союз будет называться «Аудиторская палата России» ‒ «Содружество». Объединение происходит на базе ААС. Если считать арифметически, то у нашего союза шансы выполнить норматив закона высокие. У нас хороший задел по совокупной численности членов.
16 ноября 2016 г. был проведен внеочередной съезд «Содружества», на котором был создан новый расширенный орган управления, куда вошли представители трех СРО. В качестве руководителей этого коллегиального органа управления были избраны два сопредседателя. Мы использовали интересную новеллу из Гражданского кодекса - новую редакцию главы о юрлицах в редакции 2014 года. У юрлица появилась возможность назначать несколько единоличных исполнительных органов, действующих либо совместно, либо раздельно. Совместно означает, что их решения должны подписываться вместе. Раздельно, значит, между ними четко распределяются обязанности и даже могут быть разные расчетные счета. Было внесено соответствующее положение в устав нового союза и назначены ответственные лица.
‒ Кто назначен?
‒ В «Содружестве» остался тот же генеральный директор г-жа Носова, аттестованный аудитор, вторым единоличным исполнительным органом стал генеральный директор АПР г-жа Брагина. Сопредседателями СРО стали очень известный, авторитетный, уважаемый человек, доктор экономических наук, профессор Анатолий Данилович Шеремет и ваш покорный слуга.
Активный переход членов АПР в «Содружество» начался сразу после съезда. По состоянию на 25.11 в новом союзе уже 1756 членов.
Портал Finversia.ru, 30 ноября 2016
