Наталия Хахалина: «После кризиса банкам придется менять подход к работе с клиентами»

Досье Bankir.Ru. Наталия Хахалина. Родилась 8 февраля 1973 года в Москве. В 1996 году окончила Московский институт электроники и прикладной математики, в 1999 году - Высшую школу экономики. В 1996-1999 годах - консультант по кредитам - начальник кредитного отдела Московского филиала СБС-Агро. В 1999-2003 годах - управляющий допофиса банка 1ОВК. В 2003-2005 годах - начальник кредитного управления КБ Евротраст. В 2005-2006 годах - начальник Управления розничного бизнеса Еврофинанс-Моснарбанка. С 2006 года - в Абсолют Банке, в настоящее время - заместитель директора департамента розничного кредитования.

- Не так давно Абсолют Банк объявил, что должники, которые внесут 10% от размера долга, освобождаются от уплаты всех штрафов и пеней. Несмотря на то, что тема «амнистии» муссируется почти повсюду, это - единственное внятное предложение на рынке. И потому особенно интересно: оно дает какой-то эффект или пока рано об этом говорить?

- Почему же рано? Уже за первые две недели к нам обратилось более 50 клиентов по всей стране. Это ответ на вопрос, работает ли такой подход.

Что касается самой идеи амнистии, то она родилась в ходе обсуждения проблемы реструктуризации долгов, которая сегодня, наверное, стоит практически перед каждым банком. Первая мысль, которая у нас появилась на эту тему, - необходимо снижение кредитной нагрузки на период, пока заемщик находится в затруднительных обстоятельствах и ищет способы решения своих проблем - новую работу, дополнительные источники дохода. По такой программе мы начали работать с октября прошлого года. И она работала и продолжает работать достаточно эффективно.

- Реструктуризация в чем заключалась?

- Реструктуризация - это снижение кредитной нагрузки, то есть объема ежемесячных платежей. Наша программа предполагает разные способы, один из которых  -  установление для клиента льготного периода по уплате процентов. Делаем мы это для наших клиентов по ипотечному кредитованию. На практике это работает следующим образом: мы устанавливаем ежемесячный небольшой платеж и переносим уплату процентов на конец срока выплаты кредита, либо «размазываем» их на оставшийся период. Конкретный объем такого «льготного» платежа зависит от многих факторов: от суммы кредита, от обстоятельств, в которых находится заемщик, от состава семьи, от количества иждивенцев и от соотношения задолженности и стоимости залога. Потому что цены на жилье сейчас тоже имеют тенденцию к снижению. Что касается конкретных сумм, то для регионов, где есть перебои с работой системообразующих предприятий, мы можем в отдельных случаях снижать размер ежемесячных выплат и до 100, и до 50 долларов.

- Я спрашиваю потому, что уже видел программы реструктуризации, по которым клиент, например, вместо 10 тысяч должен платить 8 тысяч. Мягко говоря, это мало что меняет: если человеку десять платить затруднительно, то едва ли он и восемь осилит...

- Да, эффективнее работают более радикальные варианты. Например, можно по программам потребкредитования отменить на какое-то время платеж по основному долгу. Так как это кредиты короткие, основной долг в составе аннуитетного платежа занимает более значительное место, чем в ипотеке. Потому что в ипотеке большая часть случаев (если только это не сильно самортизированный кредит на небольшую сумму) 95% платежа - это проценты. Поэтому для ипотеки, собственно, немного было вариантов, при понимании того, что нужно реально снижать нагрузку на платеж. Но по тому клиенту, по которому мы видим, что перспектива восстановления дохода высока, который в дальнейшем готов вернуться в график и дальше обслуживать свой кредит, мы на это идем. А вот по потребам и автокредитам мы делаем отсрочку по основному долгу или рассматриваем возможность увеличения срока кредита.

- А возможны другие варианты решения этой проблемы?

- Мы рассматривали и другие варианты. Например, возможность смены валюты кредита. Этот вариант долго нами обсуждался, но мы его не сделали массовым. Здесь есть сложности, потому что такая смена может дать обратный эффект - существенное увеличение кредитной нагрузки. Например, мы клиенту пытаемся снизить кредитную нагрузку и конвертируем долларовый кредит в рубли. Но по рублевым займам сегодня процентная ставка выше, потому что дешевых рублей у банков сейчас просто нет. Плюс новый курс доллара и евро, в соответствии с которым тело кредита возрастает на 15 - 20%. Словом, мы поняли, что это не инструмент, и не стали его использовать.

Что касается отмены штрафов, то это результат анализа. Мы убедились, что очень часто клиент, допустивший просрочку, но добросовестно пытающийся гасить кредит, не может погасить накопившиеся пени, в результате фактически он работает только на оплату штрафных санкций и, частично, на уплату процентов. Просроченный долг остается, получается замкнутый круг.

Изучив эту ситуацию, мы пришли к выводу, что, взимая штрафные санкции, мы сейчас достигаем совсем не тех целей, которые изначально преследовали, когда устанавливали их на таком высоком уровне. Раньше, до кризиса высокими штрафами мы старались дисциплинировать заемщиков, чтобы они не пропускали платежи. Нашей задачей тогда было построение адекватной системы информирования и мотивации, для того, чтобы люди приходили и вовремя погашали кредиты. И у нас портфель действительно с этой точки зрения был почти идеальным, просрочка была на минимуме.

Что случилось в ситуации кризиса? Просрочка растет, но в основном уже не по причине недисциплинированности заемщиков, а в результате потери работы и доходов. И прежнего смысла в штрафной системе уже нет. А индивидуальный подход к каждому должнику, как пытаются сделать некоторые участники рынка, тоже мало реален. Эта история работает в том случае, если у вас 10 клиентов. В том случае, если их 100 - то уже нужен штат аналитиков, которые будут рассматривать эти самые «индивидуальные случаи». А когда у вас в портфеле тысяча человек, то вообще неясно, как можно принимать индивидуальное решение в каждом конкретном случае. Это профанация. Поэтому более надежный вариант - единый подход к снижению или полной отмене штрафов.

Наша акция - пока пробная, на три месяца. Полагаем, что этого хватит, чтобы выявить тех должников, которые действительно хотят выплатить кредит. И дальше будем по ним принимать решения.

Да, это не значит, что для добросовестных клиентов проблема будет решена. Но, во всяком случае, такой вариант позволит с уверенностью отделить тех, кто у нас фактически совсем не идет на контакт. Эти заемщики делятся на две категории. Либо это мошенничество, либо какое-то неправильное осознание. Что-то там услышали по телевизору, прочитали в газете и поняли по своему: кому я должен - всем прощаю. Ну и хорошо, думает такой заемщик. Закон о банкротстве скоро появится, тоже неплохо. Ну, побегают кредиторы за мной, может, вообще забудут: сумма небольшая, а банк большой...Вот таких мы хотим выявить и с ними мы также продолжаем работать, разъясняя все обстоятельства и тот негатив, который может последовать за невыплатой кредита.

- О такой психологии мы недавно говорил с шефом «Пристава» Артуром Александровичем. А по вашим ощущениям, насколько она распространенная?

- Она имеет место у части заемщиков, конечно. У нас даже был такой прецедент, когда клиент пришел в банк с заявлением: «Прошу расторгнуть мой кредитный договор с банком в связи с кризисом». Но с такими заемщиками тоже нужно работать. Если это не мошенничество, если это нормальный заемщик - с ним нужно работать. Нужно разъяснять, каковы могут быть последствия этого странного отношения к своему обязательству.

- Когда вы в Абсолюте принимали решение об отмене штрафов, вы наверняка мониторили рынок. Что делают другие? Вырисовываются какие-то подходы к этой проблеме?

- Сегодня все стараются по максимуму повысить уровень сборов. На доходность от штрафных санкций уже меньше обращают внимание. Хотя в какой-то период времени, в начале 2009 года, на это еще делалась ставка. Для многих трудно перестроиться: мол, как это вот так, взять и отменить штрафные санкции, мы же за ресурсы сегодня платим повышенную ставку.

- Часто в прежние годы приходилось слышать, что система штрафных санкций с избытком покрывала банкам убытки от просрочек и приносила прибыль...

- В целом - да. Штрафные санкции были высокими прежде всего, потому что банки выдавали кредиты массово и высокими темпами, поэтому система сбора долгов, выстраивалась гораздо медленнее, чем росли портфели. У некоторых заемщиков случались просрочки по забывчивости. Банки, чтобы не увеличивать затраты на создание или расширение штата специализированных подразделений, этими штрафными санкциями ставили заградительные условия. Но сегодня этот подход надо пересматривать в корне. Он просто неадекватен ситуации.

- Можно, на ваш взгляд, назвать тот процент «плохих» долгов, при котором банковская система «встанет»?

- Вы имеете в виду все банки?

- Да, конечно.

- На мой взгляд, «лучший» сценарий - если прямо сегодня «кризис кончится». Что касается худшего... Я читала прогнозы аналитиков относительно крупных дефолтов на корпоративном рынке, но мне кажется, что это слишком мрачные прогнозы.

- Помните, года три назад все ссылались на корейский сценарий. 10-13% плохих долгов и все - рухнула система. Судя по всему, Россия, как всегда, имеет «особенную стать»: тут «плохих долгов» может быть в два раза больше, а система все равно не рухнет. И все же есть версия, что в сентябре будет пик «плохих» долгов, и многие не устоят...

- Действительно, почему-то делается такой акцент на сентябрь-октябрь... Я думаю, что государство сейчас достаточно активно подходит к вопросам поддержки банковской системы, и на государственном уровне такого коллапса не допустят. Я в этом уверена. Будут использованы иные рычаги, не исключаю ослабления требований к обязательным нормативам, к резервам - ряд таких мер уже принят. Кроме того, на мой взгляд, на кредитном рынке все-таки начинается оживление. Я имею в виду розницу. Многие корпоративные клиенты тоже продолжают кредитоваться.

- Вы говорите: розница возрождается. По каким-то конкретным направлениям или все направления возрождаются?

- Автокредиты, потребительские кредиты. Ипотека в какой-то степени тоже. Мы ее не останавливали, и многие банки тоже не останавливали. Правда, количество заемщиков, которые в нынешних условиях готовы и способны на себя взять столь существенное бремя, уменьшилось. Но, во всяком случае, тему ипотеки никто не закрывает. АИЖК сейчас выделяет новые объемы на предоставление кредитов по ипотеке. Они уже серьезно озадачены разработкой новых кредитных программ под первичный рынок для того, чтобы стимулировать застройщиков.

- А как во всем этом учитывается проблема цен на недвижимость? Ведь раньше, в условиях их постоянного роста, залоговые риски практически были нулевыми. А теперь это большой вопрос.

- Да, это серьезный вопрос. Мы, например, строим прогнозы еженедельно, по всем регионам, прогнозируем среднюю стоимость недвижимости, ее изменение, делаем перерасчеты по стоимостным характеристикам ипотечного портфеля, обращаем внимание на заемщиков, у которых сумма кредита превысила стоимость залога, и т.п.

- Есть уже случаи, чтобы ссуда серьезно превысила залог?

- Конечно.

- А где?

- В Омске, например. Там очень сильно упала в цене недвижимость, до 30%.

- Насколько я понимаю, некоторые города, наоборот, несмотря на кризис, недооценены в плане недвижимости? Например, Казань.

- Сейчас вообще много различных дискуссий относительно того, как себя поведут цены на недвижимость. С одной стороны - кризис, никто ничего не покупает, цены несутся вниз. С другой стороны, ведь и строить фактически перестали. А на момент, когда наступил кризис, нельзя было сказать, что у нас переизбыток предложения на рынке. В том числе и на рынке новостроек. Может быть, в ряде городов переизбыток по жилью люкс-класса и наблюдался, квартиры стояли непроданными. Но по эконом- и бизнес-классам спрос превышал предложение.

- То есть вы считаете, что кома строительной индустрии компенсирует падение цен?

- Я не исключаю, что в некоторых регионах и сегментах она даже может вызывать повышение цен и откат рынка в другую сторону.

- Нынешние стандарты АИЖК - они на ваш взгляд, способствуют антикризисному развитию ипотеки?

- Во всяком случае, они сейчас прикладывают колоссальные старания. Мне кажется, что АИЖК действительно много делает для поддержки заемщиков и дальнейшего развития ипотеки. Они очень открыты, они организуют огромное количество встреч с банками-партнерами, для того чтобы работать вместе и находить адекватные решения проблем.

- Меня всегда поражали споры по поводу ипотеки. Мол, брать под 18% тяжело, а вот под 12% - хорошо. Когда я «примерял на себя» ипотеку, я понимал, что мне, в общем-то, плевать на процент. Вопрос стоял куда проще: тяну я в целом такой кредит или нет. Могу платить около тысячи долларов в месяц или нет. А уж будет это 25 тысяч рублей или 30 тысяч - не суть... То есть главным была все-таки сумма, а не проценты. И думаю, что для среднего российского обывателя определяющей становится все-таки цена квартиры, а не процентная ставка...

- Размер ставки и размер платежа - это взаимосвязанные вещи. Так что многие смотрят на ставку. Особенно в случаях, когда жилье приобретается с инвестиционными целями. Тогда для человека важно, какой будет переплата в сравнении с тем, если бы он купил квартиру за наличные. Кроме того, ставка действует психологически. Хотя в принципе вы правы: самое главное - это платеж.

Если вы знаете, что ваша зарплата, условно, две тысячи долларов, а вы можете прожить на полторы, то платеж в 500 долларов вам посилен. И тогда размер ставки уходит на второй план, люди решают другое - могут они выплачивать определенную сумму в течение десяти-пятнадцати лет или же нет. Большинство решало: могу, за эти годы мои доходы вырастут, я поумнею, сделаю карьеру, получу еще два образования, у меня появятся перспективы...

Мне кажется, большинство наших заемщиков рассуждало именно так. И сегодня многие пережили стресс, в одночасье оставшись без работы и этих самых перспектив.. Я думаю, что этот стресс запомнится не на один год. И вот это - важный фактор для будущего российской ипотеки. Даже более важный, чем размер процентной ставки.

- Давайте поговорим об этом стрессе. Вы привели, наверное, классический вариант «размышлений у парадного подъезда». И такой уровень размышлений говорит о том. что большинство российских заемщиков вообще не занимается финансовым планированием. Потому что вот эта цепочка - «вырасту, выучусь и куплю папе Карло сто тысяч новых курток» - она ущербна изначально. Ведь в переводе на реальный язык это выглядит примерно так: я приехал в Москву из Волгограда, где я был ноль без палочки. В Москве, разжиревшей на нефтедолларах, я попал в «дочку» иностранной компании, мне стали платить две тысячи долларов, потому что рынок растет и все ОК. Через какое-то время я начинаю верить, что эти две тысячи у меня не потому, что конъюнктура благоприятная, а потому, что я «столько стою» объективно, и буду стоить еще больше. Но вот начинается кризис и все летит в тартарары... А с нормальным финансовым планированием, когда человек ориентируется не на один только «успешный» сценарий, но и на возможности маневра, вы сталкиваетесь?

- Я бы сказала следующее. Дело в том, что мы все-таки в основном кредитовали средний класс и чуть выше. Здесь качество планирования в связи тем, что там много предпринимателей, людей с качественным образованием и финансовой культурой. И неплохой уровень самоорганизации, ответственности. Хотя, безусловно, встречаются клиенты, у которых логика такая: у меня сейчас все хорошо, почему бы и не взять кредит?..

Конечно, мы, как и другие банки, стремились компенсировать низкий уровень финансовой культуры у заемщиков собственными расчетами. Оценивали вероятность трудоустройства заемщика, «цену» его профессии с учетом стажа и полученного образования. Очень много различных нюансов. У нас все это было собрано в коэффициентных показателях, которые влияли на кредитное решение.

- Как вы считаете, кризис показал несостоятельность скоринга как оселка системы выдачи кредитов? Экспресс-кредитование вернется или приказало долго жить?

- Я бы поставила большой вопрос относительно целесообразности «магазинных кредитов». Конечно, об отказе от скоринга речь не идет, но возможна его существенная корректировка. Основная проблема, почему, на мой взгляд, эти скоринговые модели не могли работать столь же эффективно, как их западный аналог, заключается в том, что у нас не было систем кредитных бюро. Сейчас эти системы формируются, еще долго будут наполняться. Что такое - давайте два документа, а мы вам дадим денег. У вас ведь есть с собой паспорт и права? Вот, возьмите деньги.

В отсутствие кредитных историй скоринг не защищал ни от мошенничества, ни от некредитоспособных заемщиков. Он давал другое - существенное удешевление и ускорение процессов кредитования.

- Кредитный бум начинался, в общем-то, на весьма схематичных и упрощенных представлениях. Примерно так: я - банкир, я дал заемщику кредит, заемщик, который мне платит вовремя - хороший, белый и пушистый, мы с ним будем дальше работать.

Заемщик, который не платит, пропускает, забывает, - плохой, мы его заносим в банковский «черный список», сдаем информацию в кредитное бюро и в дальнейшем с ним не работаем. Теоретически схема понятная и верная. Но сложилось так, что количество «плохих» заемщиков сегодня слишком велико, чтобы их просто взять и отмести. И схема не сработает Помните, как было сказано в фильме «Deja vu»: «Здесь тебе не Америка, если из-за каждых пятьсот бутылок ребят в цемент закатывать, то работать не с кем будет». Какой выход? С кем банк будут работать через два года?

- Что такое информация о предыдущей платежной дисциплине? Это фактически кредитная история. Она может быть положительной, может быть отрицательной. Это останется. Просто, думаю, что банки будут «переопределять» понимание положительной кредитной истории. Возможно, не будет такого акцента на пропущенных платежах и даже длительных просрочках. Важнее будет другое: вернул заемщик предыдущие кредиты или нет. И как вернул - досудебными способами или через суд. Конечно, ставить крест на заемщиках, которые допускали просрочки, банки больше не будут.

- А банки готовы к тому, чтобы вместо деления заемщиков на «белых» и «черных» понадобится какая-то более сложная система оценки? Я до сих пор помню один собственный пример. Года три назад у меня был кредит в ДжиИ Мани банке и время от времени возникали просрочки. И вот звонит мне как-то из банка молодой человек: «Когда погасите долг? Вы у нас в списке злостных неплательщиков». Я в ответ: «Давайте включим логику. Вы мне выдали 90 тысяч рублей. Я вам заплатил уже 94 тысячи рублей, остался должен еще 25 тысяч рублей. А теперь вопрос: как человек, взявший 90 тысяч рублей и заплативший уже 94 тысячи, может находиться в списке НЕплательщиков? Может, логично создать какой-нибудь список «неаккуратных, но все же плательщиков»? Молодой человек рассмеялся: «Вообще-то вы правы, но наша система такого не предусматривает...»

А что теперь? Будут предусматривать?

- Институт сборов у нас достаточно молодой. Профессиональные коллекторские агентства появились сравнительно недавно. Я думаю, что всем нам еще предстоит учиться и учиться работать с клиентом. И здесь, действительно, вопрос в правильных определениях. Придется научиться анализировать кредитные истории и вычленять тех «просрочников», которые вернули кредит и в дальнейшем их надо рассматривать как клиентов.

Тут пока единых подходов к проблеме нет. Для кого-то один день просрочки - это уже все, трагедия. Какие-то банки вообще не обращают внимание на просрочки до 90 дней. Мне кажется, мы и дальше не будем работать в одинаковых требованиях. Кто-то все равно будет стремиться минимизировать риски, выдавая кредиты только «белым и пушистым». Кто-то, наоборот, будет двигаться в зону проблемных заемщиков и за счет этого завоюет новые сегменты рынка. Тем более, что там, кстати, и доходность гораздо выше. И это полностью соответствует законам экономики: чем выше риск, тем выше доходность.

- А вы считаете, что кому-то из банков реально позволить себе все же остаться только с «белыми и пушистыми»?

- Почему нет? Смотря какие цели преследовать. Если вы хотите стать крупнейшим ритейлером, то это нереально. А если розничное кредитование для вас - это одно из немагистральных направлений или просто способ диверсификации активов, то можно ориентироваться только на идеальных заемщиков и больше «никуда не ходить».

- Давно говорят о сокращении банковской численности и начинающейся волне слияний и поглощений. Насколько реально, что сегодня «крупняки» могут стать центрами притяжения для региональных банков? И не только с точки зрения поглощения, но, например, в процессе покупки каких-то кредитных портфелей

- Небольшие региональные банки чрезвычайно интересны с точки зрения знания и понимания специфики отдельно взятого конкретного региона. С учетом того, что все крупные банки в докризисный период пытались массово расширять сеть. И пользовались случаем, если была возможность приобрести хороший актив - с хорошим качеством кредитов, с расположением в регионе, в котором банк еще не присутствует, с пониманием, что там уже подобран персонал, что тоже немаловажно. Потому что когда крупные банки выходили в новые регионы, не секрет, что одной из самых сложных проблем было быстро и качественно подобрать персонал, который смог бы быстро сориентироваться в рамках концепции конкретного банка.

Эти интересы остаются и в будущем. Но вопрос в дальнейшей концепции развития. Очевидно, что сейчас все крупные банковские ритейлеры пересматривают продуктовую линейку, смотрят, куда дальше двигаться после кризиса, какие продукты будут востребованы. Скорее всего, тех темпов прироста розничных портфелей, которые были в докризисный период, мы еще очень долго не увидим. А, может быть, и не нужны они в таком объеме и с таким соотношением риска. Так что вопрос региональной экспансии зависит от новых, посткризисных стратегий. А они пока неоднозначны.

- А на депозитном рынке, по вашим ощущениям, что происходит? Банки «сыграли» в мультивалютные вклады, возможность досрочного снятия части вклада без потери процентов. То есть создали клиентам возможность маневра. Эти меры серьезно повлияли на депозитные портфели?

- Думаю, да. Мы, например, если помните, очень активно рекламировали вклад «Верный процент» с возможностью досрочного снятия, что позволило нам стать весной вторым в России банком после Сбербанка по объемам привлечения вкладов. Банки, которые быстро создали привлекательные продукты, отвечающие потребностям клиента, выигрывают.

- С другой стороны, нужен ли этот выигрыш помимо поддержания текущей ликвидности? Ведь эти деньги нереально использовать в кредитовании...

- Почему же? Смотря в каком кредитовании.

- Это как? Вы взяли у меня депозит под 17% годовых, чтобы выдать кредит под 18%? Так вы же только потеряете на операционных расходах, или я чего-то не понимаю?

- Как вариант, на базе депозитных средств может быть выстроено кредитование посредством кредитных карт. И потом, 17% - это вы берете рекламу, в которой видите максимальную ставку. А большинство приносит деньги на меньшие сроки и в меньших суммах и получают сегодня в банках не 17%, а 13-14%. И, наконец, депозиты сейчас хоть и в центре внимания, но есть же еще и альтернативные инструменты привлечения. Мы же не только на депозиты живем, у нас, естественно, есть собственный капитал, фондирование со стороны акционеров, есть другие пассивы. Для банков привлечение депозитов, конечно, интересно не в качестве пополнения кредитных ресурсов.  Это по большей части способ диверсифицировать пассивы. Вряд ли есть банки, которые напривлекали вкладов и бросились выдавать пятилетние кредиты. Просто ситуация диктует необходимость диверсификации. Резко пропали кредиты, которые банки брали в западных банках, у государства, и диверсификация пассивов снизилась.

- Весной я говорил с Филиппом Дельпалем и он сказал интересную вещь: во многих российских банках до сих пор нет понимания клиента». Сам термин употребляется, а понимания нет. Конкретно смотрят по продукту: это - заемщик, это - вкладчик, это - арендатор сейфа. А на долгой дистанции выигрывает тот, кто понимает, что это - клиент. И что сегодня он заемщик, завтра может стать вкладчиков, а послезавтра арендовать сейф. И надо его обслуживать, а не «продавать продукт».

Опять же - из собственного опыта. Как-то я позвонил в колл-центр одного банка с претензией на сбои в системе СМС-оповещения. Девушка, видимо, открыла на компьютере мое досье и вдруг выдает: «Вы же, оказывается, заемщик! Вы у нас денег взяли, а теперь  еще и претензию предъявляете?» Я пытаюсь объяснить, что я не заемщик, а клиент. Она искренне не понимала...

- Да уж, странный подход. Могу сказать, что корпоративный стандарт Абсолют банка: вы - клиент, независимо от продукта.

По рынку тоже в последние лет пять произошло обновление. Смотрите, каким стал Сбербанк! Туда становится приятно заходить. Я когда-то там умудрилась взять небольшой потребительский кредит на три года и вот, когда я заплатила последний платеж, сразу же закрыла счет, потому что не было ни одного случая, чтобы ежемесячный платеж прошел гладко. То почти все окошки закрыты и стоит огромная очередь, то перерыв на обед, то «машина сломалась». То еще что-нибудь... А теперь все изменилось, Сбербанк начинает работать все четче и четче.

Мне кажется, что очень многое зависит от того, на что нацелен банк, что стоит во главе угла. Какое-то время это были кредиты, сейчас, например, это вклады. Соответственно, будет более быстрое понимание, что такое клиент и почему он «всегда прав».

- И в заключение разговора - традиционно личные вопросы. Немного о себе расскажите. Как вы оказались в этом чудном банке?

- У меня богатый опыт, я как раз из тех, у кого пухлая трудовая книжка. С момента окончания института я работала только в банках. По первому образованию я - математик, по второму - экономист. Начинала свою карьеру в СБС-Агро в роли консультанта по кредитам. После 1998 года было несколько попыток поработать в разных банках в совершенно разных форматах. Работала в Еврофинанс-Моснарбанке, в Европейском трастовом банке, в 1ОВК. Потом пришла в Абсолют банк. Здесь я тружусь с 2006 года

- А каким образом вы от математики вдруг ушли в банкинг? ...

- Меня «продал» наш завкафедрой Московского института электроники и математики. Когда мы на заре юности писали дипломы, к нам пришли представители Европейского банка реконструкции и развития, которые искали, где бы набрать людей, как они называли, в банкиры нового поколения. И научить их работать по западному. Российские экономисты, по их пониманию, не очень подходили под это. Они говорили: учить проще, чем переучивать. А нужны были именно аналитики. И мне сделали это предложение. Начинала я с обучения по программе кредитования малого и среднего бизнеса, стала консультантом по кредитам, потом кредитным экспертом. После обучения ЕБРР распределял нас по российским банкам. Я как раз попала в СБС-Агро.

- Не жалеете, что такую красивую профессию как математик сменили на банкинг?

- Мне очень повезло с работой в банке, потому что я занималась очень многими вещами, и всегда было интересно. Если вдруг становилось неинтересно - меняла работу. Полагаю, что это правильно. Если тебе работа неинтересна, то не нужно никого обманывать - ни работодателей, ни себя самого.

К тому же это не совсем отказ от профессии. Здесь у меня тоже много аналитики, моделирования. У меня специальностью в институте была именно прикладная математика. Так что в определенном смысле я нашла, где применить мое шестилетнее обучение.

- А второе образование где получали?

- В Высшей школе экономики. Мне очень там понравилось. ЗА MBA я решила не бороться. Мне кажется, что в России MBA - это... странно. MBA надо получать на его родине, там, где это родилось, в Америке или в Англии.

- Кроме банкинга как живете?

- У меня семья, любимая дочка, ей два годика. И увлекаюсь я всем тем, чем увлекается моя маленькая дочка. Ну, еще катаюсь на горных лыжах... Нет, не из-за моды, мы уже много лет катаемся. Я люблю отдых с семьей, очень люблю отдыхать в Европе, зимой - в горах, летом - на море. До рождения ребенка я занималась дайвингом на Красном море.

- Книги, кино, театр?

- Насколько времени хватает. Раньше, до рождения дочери, достаточно часто. Сейчас, конечно, больше книги...

- Какие? Мемуары Бисмарка или Дарья Донцова?

- Достоевского люблю. И еще, возможно, вы удивитесь, но мне иногда нравится взять учебник Сканави и задачки просто порешать. Такая тренировка, умственный фитнесс.

- Если бы не карьера в банке - кем бы вы могли быть?

- В детстве я сначала мечтала быть ветеринаром, потом - учительницей математики. До определенного момента. Как-то у нас в школе уволилась учительница математики и я четыре месяца преподавала математику в младших классах. Этого опыта мне оказалось достаточно.