Олег Иванов: «В ожидании благой вести»
Об основных «болевых точках» этого анамнеза в интервью Bankir.ru говорит один из ведущих российских экспертов банковского рынка, вице-президент Ассоциации региональных банков России Олег Иванов.
- Прежде чем говорить о том, что, собственно, намерены обсуждать участники 8-го международного банковского форума в Сочи, давайте попробуем найти определение сегодняшнему дню. Многие участники рынка, да и мы, журналисты, все чаще и чаще использую такое слово-диагноз – «стагнация». Однако если содержание слова «кризис» было понятно, однозначно, то с этой самой стагнацией как раз все неясно. Что следует из слова «кризис» в общем-то понятно. Выживать и деньги искать. А что следует из слова «стагнация»?
- Я на днях был в в одном из регионов на банковской встрече, и там ситуацию так охарактеризовали: «Появились поводы для сдержанного оптимизма». Что в переводе на внятный язык означает следующее: полгода назад было вообще ничего не понятно, потому что все те проблемные активы, которые банки насобирали, вообще не продавались. А «сдержанный оптимизм» означает, что начали появляться покупатели проблемных активов, объемы кредитования не падают, а даже чуть-чуть растут. То есть из ямы выбрались и осматриваемся вокруг.
А что вокруг? Какой-то не слишком внятный вялотекущий процесс, в котором нет никаких особых драйверов развития. Вот она и есть – стагнация.
В Сочи мы предполагаем говорить о стратегии развития банков на 2011-2015 годы, то есть о системе новых мер поддержки банковской системы. Это сложно, особенно с учетом ситуации вокруг региональных банков. Многие чувствуют, что на уровне региональной власти есть такая негласная установка: если всем выжить не удастся и кем-то придется жертвовать, то давайте жертвовать банками. Власти будут стараться сохранить какое-либо градообразующее предприятие, какой-либо социально-ориентированный бизнес, но не банки. Банки остались крайними. Другая ситуация: с мест поступает информация, мол, судебные приставы прежде всего работают по производствам, инициированным госбанками, а частные банки – последние в очереди. Обсуждается тариф, за который заемщик может «замотать» исполнительное производство, – до 20% от суммы долга. И тут же высказываются мысли чуть ли не о запрете коллекторского бизнеса. Если сложить все вместе, получается «юрьев день» для российского заемщика-должника: долг есть, да взыскать не получается; залог есть, да в руки не возьмешь.
- То есть, грубо говоря, если местное предприятие стало тем самым проблемным должником банка, то пусть хуже будет банку?
- Именно так. Выживают все остальные за счет банков - это негласная установка региональной власти в значительном количестве регионов Российской Федерации
- То есть везде по-разному все же?
- В большинстве регионов так. Есть отдельные регионы, власти которых все-таки мыслят стратегически, понимают институциональную проблему финансовой дисциплины, поддерживают региональный финансовый сектор, а не смотрят на него исключительно как на дойную корову. Но таких меньшинство. Среди них Екатеринбург, Казань, Ханты-Мансийск, Краснодар, Петербург, Самара, Нижний Новгород. Может быть, еще два-три региона, и все. В них банк рассматривается как полноправный и защищаемый экономический субъект. Поэтому тут готовы решать не только проблемы должников, но и проблемы кредиторов. А регионы, в которых кредиторы представлены в основном филиалами московских банков, смотрят на ни как на мешки с «московскими деньгами», в которые грешно не запустить руку.
- Иными словами, в регионах у властей срабатывает рефлекс «свой-чужой» и банки чаще всего выглядят «чужими»?
- В большинстве случаев так и происходит. В публичном пространстве возникает даже противопоставление интересов банков и общества, интересов банков и государства.
- В связи с такой печальной картинкой пункт программы сочинского форума под названием «Роль банков в финансировании и модернизации экономики» выглядит довольно сомнительно…
- Мы тут все-таки привязываемся не только к региональным реалиям, но и к готовящемуся проекту Стратегии развития банков на 2011-2015 годы. Поставлена общая политическая задача: рост экономики через инновации и модернизацию. Соответственно, как бы ни обстояли дела на региональных рынках, встает вопрос о месте банков в решении этой задачи. Для этого финансовому сектору нужны новые финансовые инструменты, инновацицонные техники финансирования, обновленная структура и процедуры, модернизированные процессуальные нормы.
Полагаю, что сегодня слово «инновация» в применении к банкам имеет конкретное содержание – «срочность» как активов, так и пассивов. Финансирование инновационных проектов означает вложения и кредиты не на год, а минимум на три-пять, а лучше семь лет.
Значит, государство должно создать все условия для того, чтобы пассивная база именно такой срочности у банков появлялась.
- Сегодня очевидно, что для многих банков важнейшим источником пассивной базы становятся депозиты населения…
- Да, сейчас в целом по банковской системе почти 30% банковских пассивов - это деньги граждан. У большого числа банков доля депозитов доходит до 50-80%. Других источников такого объема (более 8,5 трлн рублей) в стране сейчас нет. Причем объем вкладов продолжает расти: даже несмотря на снижения депозитных ставок, граждане продолжают нести деньги в банки. Я бы назвал это «синдромом сбережения». Население оказалось так напугано кризисом, что теперь ему страшно тратить. И вроде бы кризис миновал, но есть инерция мышления – это предпосылка синдрома сбережения. Думаю, еще год этот фактор будет работать. И в течение этого срока у власти появляется уникальная возможность ввести настоящие срочные сберегательные продукты для банков.
- Я уже боюсь высказываться в поддержку безотзывных вкладов…
- Мы теперь ушли от этого непопулярного понятия – «безотзывные вклады». Зато пришли к понятию «сберегательные сертификаты». Давайте предложим гражданам такой трех-, пятилетний продукт как сберегательный сертификат. Банки будут уверены в действительной срочности ресурсов. Ведь у нас половина бед от малой срочности наших ресурсов. До кризиса мы дружно радовались, как быстро у нас в России растут банковские активы. А на сроки этих активов особо не обращали внимания. Сейчас радуемся валу пассивов – депозитов. И если опять не задумаемся о срочности, не обеспечим перехода количества в качество, то может повториться ситуация конца 2008 года: кризис ликвидности, спровоцированный неустойчивым инвестиционным поведением граждан..
- Вы считаете, что появление трех-пятилетних ресурсов у банков даст им возможность кредитовать инновации?
- Полагаю, да. Хотя это только один из необходимых шагов. В последние три года (2008-2010) число заемщиков, показывающих балансовую прибыль, кардинально уменьшилось. Получается, что, кредитуя убыточные предприятия, банки в соответствии с Положением 254-П вынуждены формировать резервы в размере до 100% ссуды (ля ссуд третьей категории качества). То есть общеполитические призывы об увеличении объема кредитования на уровне подзаконных актов «буксуют». Встает вопрос, как оценивать риски перспективного заемщика, пережившего кризис с убытками, но не потерявшего бизнес. Получается, что оценки кредитоспособности в посткризисной экономике могла бы опираться не только историческую информацию, но на некоторый прогноз будущих доходов заемщика. Задача в том, как сделать такую оценку минимально суъективной?
Есть и другие проблемы. Например, для многих региональных банков серьезным ограничителем кредитных возможностей стал норматив H6 (допустимый кредитный риск на одного заемщика). Они, может быть, и готовы были бы в каких-то масштабных проектах участвовать, но не могут в одиночку, только на паях. Соответственно, необходимо формировать на региональном уровне банковские синдикаты. Мы все привыкли, что крупнейшие российские корпоративные заемщики занимают у синдикатов, где главенствующую роль играют западные банки. Но на региональный уровень эти синдикаты не пойдут. Получается, что крупнейшие российские экономические проекты найдут деньги на Западе, а средним проектам, локальным проектам деньги бы наши банки и рады дать, да ситуация не позволяет, если это делать в одиночку.
- Стимулирование отечественной банковской синдикации требует каких-то добавок или поправок к законодательной базе?
- Требуется регулирование всего блока вопросов по синдицированному кредитованию, нужен механизм формирования национальной системы синдицированного кредитования. Но существенных правок законодательной базы для этого вовсе не требуется.
Так что тут скорее надо сам рынок банковской синдикации создать, а не очередной закон написать. Сейчас в системе регулирования по этой части есть десятилетней давности документы, которые описывают три странные схемы синдицированного кредитования (Инструкция 110-И), на практике неработающие. Нужен апгрейд, нужна стандартная национальная документация, одобренная Банком России.
Резюмируя можно сказать, что появление на национальном рынке новых финансовых продуктов, таки как сберегательные сертификаты, синдицированные кредиты, валютные и процентные свопы, должно стать инновационным ответом банкиров на пережитый кризис, вкладом банковского сектора в модернизацию экономики. Инновацией в сфере финансовых техник можно признать развитие рынко секьюритизации и проектного финансирования (соответствуеющие законопроекты сейчас готовятся Правительством и обсуждаются в Думе), Еще один инновационный финансовый инструмент, уже получивший закрепление в законе – микрофинансирование.
- В программе сочинского форума стоит вопрос о микрофинансировании?
- Да, эта тема получила в последнее время развитие, принят закон, регулирующий рынок микрофинансирования. И даже отдельными экспертами высказывается мнение, что закон этот вредный, что, дескать, чуть ли не парабанковская система тем самым создается, порождают безнадзорного конкурента банкам.
Однако в регионах уже появляется более трезвый взгляд на ситуацию. По сути институты микрофинансирования становятся своего рода рыбами-лоцманами на кредитном рынке. Они «пробуют» новых заемщиков, старт-аповских заемщиков, тем самым рыхлят будущую почву для банковского кредитования.
Конкуренции между микрофинансированием и банковским кредитованием нет и, видимо, не будет. Напротив, некоторые банки уже всерьез начинают думать о том, как включать микрофинансовые организации в свои банковские группы. Микрофинансирование – это начало кредитной истории будущих банковских заемщиков, по сути первичный андеррайтинг на практике. Так что со стратегических точек зрения банкиры микрофинансирование должны только приветствовать.
- Одним из «толстых» пунктов сочинской повестки стал вопрос об институте банковских омбудсменов.
- На мой взгляд, это огромная тема. В России ее масштаб и значимость до сих пор недооценивают, причем не только на финансовом ырнке . Простой пример: в 27 странах Евросоюза действует 750 схем внесудебного разрешения споров с участием омбудсменов, которые работают во всех секторах экономики и бизнеса , быстро и без нервотрепки споры между потребителями услуг и товаров и их поставщиками (продавцами). По итогам 2008 года полмиллиона споров в Европе разрешено омбудсменами. Большая часть приходится на банковскую сферу, страховщиков, брокеров, телекоммуникации, рынок перевозок и туристических услуг. В странах Европы есть уже интернет-омбудсмены, стоматологические омбудсмены.
В Сочи приехали два ключевых германских омбудсмена – это банковский омбудсмен Герда Мюллер (более точно, ее должность называется омбудсдама) , бывший заместитель председателя Федерального Верховного суда Германии, и страховой омбудсмен Германии Гюнтер Хирш, юридическая звезда мировой величины, экс-председатель Федерального Верховного суда.
Надеюсь, что институт банковского омбудсмена в России будет развиваться успешно и быстро. Напомню, что уже принят и вступил в силу закон об альтернативных способах разрешения споров (с участием посредников-медиаторов), инициированный Президентом. Но медиатор – это посредник, который за круглым столом пытается привести спорящие стороны к согласию. Омбудсмен – уже не только «мирит», но и выносит решение. Это - следующий шаг.
Полагаю, что тема омбудсменов – это процессуальная инновация. Тем более актуальная, что она имеет социальное значение. Мы часто видим, как в период предвыборной активности возникает максимум политических рисков для банков. Парламентарии, власти часто торпедируют разумные предложения, новации, потому что они не выглядят достаточно «социальными». Или даже банки на это время становятся этакими «врагами народа».
Введение института омбудсменов – как раз та тема, которая полезная для развития банков, и которая является беспроигрышной с точки зрения «социальности». Причем без всякой демагогии: это действительно так. А с учетом того вала дел, который скопился в судах, и относительно высокой стоимости судебных издержек, появление омбудсменов станет для многих россиян возможность экономно, быстро и разумно разрешить свой спор с банком. Причем эта экономия, быстрота и эффективность имеют также значение для банков, которым вовсе не импонирует быть «завязанными» в сотнях долгих судебных процессах.
Кстати, по итогам этого года, судя по всему, в России будет знаковое число судебных дел, связанных с взысканием долгов по кредитам и займам, - более миллиона. В прошлом году было подано около 800 тыс. таких исков. Со свой стороны число исков со стороны потребителей к банкам также ежегодно удваивается. Это показывает, что институт разрешения споров между банками и клиентами жизненно необходим и актуален.
- Что еще из сочинской повестки дня вы бы выделили особо?
- Запланирован один интересный «круглый стол», о котором, может быть, имеет смысл сказать отдельно. Речь идет о развитии региональных банковских систем. Предполагается обсудить на примере Южного и Северо-Кавказского федеральных округов состояние и потенциал развития региональных банковских систем. Как бы «приземлить» глобальные идеи, связанные с участием банкинга и модернизации экономики, на почву конкретных регионов, конкретных региональных проектов. Юг России очень интересенв этом отношении. Здесь довольно сильная региональная банковская система, развит малый и средний бизнес. Плюс есть исторически мусульманские регионы, которым было бы интересно воплотить в жизнь исламские финансовые продукты. И, наконец, на юге как нигде актуальна проблема кредитования аграрного бизнеса. А с учетом последних уроков, которые нам преподнесли природа и климат, эта тема становится очень важной.
Еще одна глобальная тема, которую мы продолжим обсуждать в Сочи, - проблемные активы. Что делать, как списывать с балансов, как управлять, как оценивать, как продавать? Возможно ли формирование рынка проблемных долгов в России? Какова на нем роль коллекторов? Можно ли работу с частью проблемных активов перевести в зону проектного финансирования? Все эти вопросы составят еще один крупный блок сочинской дискуссии .
Подводя итог сказанному следует отетить, что все перечисленные проблемы, вместе взятые, ведут к одному фундаментальному вопросу – будет ли банковский сектор прибыльным в ближайшие годы, Стоит напомнить, что главная цель банка как коммерческого предприятия – это извлечение прибыли. В 2009-2010 г. ситуация здесь ухудшилась драматически: падение ставок по кредитам, высокая стоимость ресурсов, резкое снижение процентной маржи, огромные отчисление в резервы, ограниченные возможности по введению и увеличению комиссий, все это делает банковский бизнес убыточным. Рентабельность активов в целом упала ниже 1%. Кто будет инвестировать в убыточную отрасль, концентрирующую к тому же кредитные, валютные, процентные и репутационные риски?
- Еще год назад, на предыдущем сочинском саммите прозвучало выступление директора департамента банковского надзора и регулирования ЦБ Алексея Симановского «о котах и мышах». Центробанк любит с тех пор напоминать, что кризисные послабления все тают и тают и что гайки будут подкручены в прежнее положение. Иногда это даже с этакой ноткой садистского удовольствия звучит из уст топ-менеджеров ЦБ. Нет опасения, что и сейчас эта тема будет продолжена?
- Самое главное, что политика ЦБ предсказуема, логична. Это уже огромный плюс, даже если иные надзорные гайки закручиваются. В целом же я бы назвал ситуация сегодня скорее не затишьем перед очередной порцией розог, а ожиданием благой вести. Правда, носитель потенциальной благой вести, к сожалению, опять не ЦБ, а министерство финансов. В ближайшее время Минфин должен выдать на всеобщее обсуждение официальную стратегию развития банковского сектора. В ее рамках будет обозначен план работ на ближайшую пятилетку и, хочется надеяться, набор мер, направленных на защиту кредиторов. Благая весть сведется к тому, что имеющиеся давние юридические «дыры» на кредитном рынке государство обязуется заткнуть в первые же два года реализации этой стратегии. А дальше – посмотрим. Думаю, с начала сентября начнутся информационные «утечки» относительно содержания этого документа, а дальше и сам документ должен поступить для обсуждения банковским сообществом. Остается надеяться, что на это самое обсуждение банкирам не выделят лишь две недели, как это иногда бывало в последнее время. И что само обсуждение банковским сообществом не выльется во встречи государственных мужей лишь с руководителями двух-трех крупнейших банков.
- Да уж, ситуация, когда «государство посоветовалось с банкирами» в виде встреч с господами Грефом и Костиным (государственными же по сути чиновниками) выглядит несколько комично. Однако рискну предположить, что представители трех самых «великих и ужасных» российских банков до форума в Сочи не снизошли?
- Ошибаетесь, присутствуют. Надо отдать им должное: к рынку они прислушиваются и не игнорируют его. Но вы правы: нельзя допустить такую ситуацию, чтобы консультация государства и банковского сектора превращалась в производственное совещание с руководителями государственных же банков.
Портал Bankir.ru, портал Finarty.ru, 1 сентября 2010 года
