Алексей Бачеров: «Никогда не рассчитывайте, что фондовый рынок оплатит ваши счета»
– Бычий тренд не только продолжается, но и набирает скорость. В моем портфеле показатели прибыли превышают самые оптимистичные прогнозы. Мой прогноз относительно бычьего рынка на февраль и на март сбылся… Однако, даже убедившись в своей правоте и почивая на лаврах, инвестор может упустить признаки изменения ситуации, возникновение факторов риска, которые могут поломать сложившуюся конструкцию. Поэтому всегда нужен скептик, который укажет на негативные моменты, которые пока не сказались, но могут испортить ваши планы. Как пишет Saxo Bank в своих шокирующих прогнозах: «Необязательно, что это сбудется, но это следует учитывать».
Алексей, на что бы ты посоветовал обратить внимание тем, кто сейчас выиграл на бычьем рынке, какой «ушат холодной воды» выльешь на мою разгоряченную успехом голову?
– Прежде чем вылить на тебя эти три «ушата холодной воды», задам тебе вопрос: как бы ты оценил свои прогнозы: они сбылись в рамках текущей волатильности рынка или превзошли эту волатильность?
– Мои прогнозы сбылись в рамках моих представлений о рынке. Я недавно изменил свой прогноз на март и апрель: будет не просто бычий рынок, а бурный бычий рынок. Пока этот прогноз подтверждается. Бывает, что прогноз сбывается, получаешь прибыль, но при этом понимаешь, что получил больше ожидаемого. И это не повод заявить «Какой я молодец» – это повод задуматься над отклонением, потому что позитивное отклонение – все равно отклонение. Но сейчас у меня пока все идет по плану. И в этом как раз соблазн, как это назвали в христианской догматике, впасть в «грех прелести», утратить трезвый взгляд на вещи, упиваясь своей прозорливостью…
– Почему я задал такой вопрос? Возьмем рынок золота, который много комментируют: кто-то ставил на бычий рынок, кто-то – на медвежий, кто-то – на коррекцию. Я в своих исследованиях зачастую опираюсь на различное моделирование волатильности (хотя я не торгую волатильностью, как продавцы опционов) – это позволяет мне понять, интересно ли мне занять бычью позицию. А медвежью позицию в силу того, что я – инвестор, я почти никогда не занимаю, мне проще оставаться в кэше, чем пытаться спекулировать… Эти «ворота волатильности» очень важны. Я часто строил такие «ворота» на экспирацию опционов или фьючерсов – на три месяца, может быть, на шесть: если я вижу, что цена опциона движется в этих «воротах», то я считаю, что никакого прогноза не было, потому что в рамках этой волатильности равновероятно можно было оказаться что в одной, что в другой стороне.
Было смешно, недавно говорили, что у рубля есть основания укрепиться на 6%. Вроде прогноз. Но если посмотреть на волатильность рубля, которая составляет 10% в год, то, по сути, это не прогноз. Потому что рубль может просто в размере этой волатильности укрепиться на 6%...
Поэтому я и задал свой вопрос: может быть, твои прогнозы и сбылись, но они остались в рамках волатильности. А если они остались в рамках волатильности, тогда это не был прогноз – это было случайное попадание, как ты бы угадал, подбрасывая монетку.
Если ты угадал внутри волатильности, то можно говорить, что это в большей степени случайность, чем концептуальный прогноз.
Считается, что краткосрочный прогноз сделать легче, чем долгосрочный, что количество вариантов растет по мере увеличения срока. Именно это внушают новичкам на финансовом рынке. Но для инвестора это не совсем так. Если провести исследование какой-нибудь фундаментальной компании, то мы увидим интересную картину: прогноз на 5 лет сбудется с большей вероятностью, чем на один год. Причем концептуальное математическое изложение при этом будет служить подтверждением для прогноза, основанного на экономических факторах.
– Так на что ты посоветовал бы сейчас обращать внимание инвесторам?
– Думаю, что есть три концептуальных момента, которые сегодня надо держать в голове.
Первый «ушат холодной воды»: сегодня все оправдание бычьего рынка строится на единственном серьезном основании – центральные банки вливают неимоверную ликвидность. И, по сути, весь рост фондового рынка даже не с 2020 года, а с более раннего времени обусловлен вот этой неимоверной ликвидностью. Никаких иных оснований, которые бы экономически подтверждали этот рост, я не нахожу. Нет ни одного серьезного исследования, которое могло бы подтвердить, что экономическая парадигма концептуально изменилась и мы живем в какой-то новой экономической реальности.
Получается, что сегодня фондовым рынком движет ликвидность и это единственный фактор роста. Но как мы знаем из истории, любая бесконтрольная эмиссия заканчивается одинаково – гиперинфляцией. Так было еще во времена Людовика XVI, который в результате поплатился головой.
Никто не знает, когда это произойдет, и никто не знает, насколько центробанки сейчас контролируют ситуацию…
– Опасение вызывает тот факт, что все центробанки мира потеряли возможность использовать ставки для регулирования финансового рынка.
– Да, изменения процентных ставок центробанками влияет на экономику все меньше. И все меньше остается разгона для изменения ставок. Соответственно, механизм контроля инфляции с помощью ставок сейчас под большим вопросом. Возникает неприятная вероятность: если инфляция начнет быстро расти – не факт, что у центральных банков будет механизм охладить пыл инвесторов.
В прошлом году руководство ФРС заявляло, что не будет поднимать ставку еще три года, а сейчас уже говорят о 18 месяцах. Даже несмотря на то, что ее влияние снизилось.
– На мой взгляд, если при сохранении позитива на рынке какой-то из значимых центробанков – это может быть австралийский или новозеландский регулятор, пусть второго плана, но значимый – поднимет ставку, возвращая себе на всякий случай разгон, то это будет позитивный сигнал для рынков.
– Вопрос в том, сможет ли центробанк с помощью этого механизма обуздать инфляцию. Если повышение ставок затормозит разгон инфляции – значит, центральные банки еще контролируют ситуацию. Но если рост инфляции продолжится – все увидят, что влияние этого механизма регулирования минимально. И придется либо высоко поднимать ставку, что явно вызовет серьезное потрясение рынка, либо инфляция будет расти слишком сильно.
И есть серьезные основания считать, что инфляция в развитых странах может значительно ускориться. Потому что из-за коронакризиса существенно уменьшились объемы производства, уменьшились объемы реализации товаров и услуг. Существенно изменилось соотношение товарной и денежной массы. На этом основании можно прогнозировать, что инфляция может расти более быстрыми темпами, чем все рассчитывают. И если так случится, то рынки начнут схлопываться и новые вливания ликвидности уже не помогут.
Так что, если произойдет повышение ставки одного из значимых центробанков, и ситуация будет развиваться в соответствии с ожиданиями регулятора, то это будет позитивный сигнал для инвесторов. Но если ситуация начнет развиваться не по плану, то мы увидим серьезное обесценивание государственных долгов – так как инфляционные ожидания будут расти, будет расти и доходность гособлигаций. И тогда мы увидим переток капитала, потому что крупным инвесторам будет интереснее фиксировать доходность в тех же государственных облигациях на долгий срок, чем держать потенциально рискованные акции.
– И тогда нас ждет долгий медвежий рынок?
– Я думаю, что медвежьим рынок будет недолго, он может и не превратится в тот медвежий рынок, с которым любят сравнивать нынешнюю ситуацию – Великую Депрессию 1929 года в США. Я в такую модель не слишком верю. Скорее мы можем столкнуться с более неприятной ситуацией, когда рынок надолго уйдет в боковик.
– Такой японский синдром?
– Не только японский, в США похожая картина наблюдалась в пятидесятые годы ХХ века: рынки выросли после войны и ушли в боковик. Но тогда росту денежной эмиссии препятствовал золотой стандарт и действовал важный фактор – программы послевоенного восстановления, начиная с плана Маршалла, и взрывной рост ВВП быстро начал оправдывать рост стоимости акций. Получается, что в какой-то момент они сошлись.
– Это как раз тот фактор, на который я рассчитываю, инвестируя в Tesla: что не акции упадут, а рост производства догонит их стоимость.
– Вопрос в том, на чем основан расчет, что ВВП будет расти теми же темпами, что и фондовый рынок? И это – второй «ушат холодной воды» на голову инвестора.
Сейчас восстановление мирового ВВП до уровня 2019 года прогнозируют к 2024-2026 годам. Очевидно, что ВВП – не фондовый рынок, и расти теми же темпами не может. Прогнозы роста ВВП достаточно сдержанные, на 3-6% и это еще с учетом эффекта низкой базы. Допустим, в этом году рост составит 5%, но на следующий это уже будет 2-2,5%. Поэтому, если мы опираемся на индикатор Баффета, то непонятно, когда эти два показателя сойдутся…
– А в чем ты видишь риск для инвестора в этой ситуации? Вот я сейчас заработал прибыль на бычьем рынке, возникает риск, что рынок уйдет в боковик, ну так я могу сидеть в акциях на дивидендах, что в этом страшного?
– Ничего страшного, если будет боковик. Но как раз из-за того, что вопрос с ростом ВВП не так однозначен, более рациональным вариантом будет готовиться к коррекции. Я сознательно употребляю слово «коррекция», а не «кризис», потому что мы фактически живем в экономическом кризисе и только начинаем из него выбираться, если рассматривать ситуацию в свете прогноза по темпам роста ВВП. То есть, рынки будут идти навстречу друг к другу: ВВП будет расти, а рынки будут корректироваться. И скорректировавшись, они могут уйти в боковик.
– Для мировой экономики это будет вполне здоровый сценарий, но вот с точки зрения интересов инвесторов – не самый веселый…
– Третий «ушат холодной воды» – это энергоносители. Ни один прогноз ОПЕК не обещал текущих цен на нефть, близких к $70 за баррель Brent. Более того, мы видим скорее спекулятивные настроения в этом отношении. По прогнозам ОПЕК, спрос на нефть должен восстановиться на уровне 2019 года не раньше 2022 года. Так что сегодня цена на нефть неоправданно высока.
– Я не ожидал, что WTI может уйти выше $60 за баррель всерьез.
– Думаю, что сегодня цену нефти определяют аномальные холода этой зимы. А по долгосрочным прогнозам BP и Bank of America потребление нефти должно падать с каждым годом. При этом производители сланцевой нефти, которые не входят в соглашение ОПЕК+, с середины 2020 года почти в два раз увеличили количество буровых установок. И сейчас они начнут их запускать, а, значит, ОПЕК хочешь – не хочешь придется наращивать добычу.
– Компания Baker Hughes еженедельно публикует статистику по количеству буровых, почему-то на нее мало кто обращает внимание, а ведь это хороший индикатор…
– Падение нефти как основного энергоресурса в мире вызовет обесценивание многих активов, прежде всего – тех, которые непосредственно связаны с ее добычей и переработкой. Может пострадать и рынок высоких технологий. Если вспомнить 2008 год, то это рынок не устоял перед финансовым кризисом, поскольку основное фондирование поступало из сырьевого и производственного секторов. Допустим, Amazon или Microsoft вряд ли сильно пострадают при падении цен на нефть, это устойчивые самодостаточные компании, но таких единицы. ИТ-структуры готовы и сами инвестировать, но очевидно, что прибыли этих компаний не оправдывают стоимость этих компаний.
И большая часть ИТ-сектора финансируется другими отраслями, так что нельзя недооценивать влияние на него сырьевых денег.
– Итак, ты вылил свои три «ушата холодной воды» на головы «быков». И как же быть? Я собираюсь в апреле зафиксироваться. И куда дальше? Сидеть в кэше некомфортно, я же, как и многие инвесторы, не Баффет, не того размера кэш…
– Сложный вопрос. Я сам практикую консервативный подход к инвестированию. Раньше можно было пересиживать в тех же государственных бондах, получая небольшой доход, но сегодня владеть бондами инвестиционного уровня в долларах невыгодно, потому что, если по-простому, ставки по ним фактически отрицательные – если вычесть из доходности реальную инфляцию. С рублевыми госбумагами ситуация получше, по ним все еще какая-то реальная доходность сохраняется.
Получается, если сегодня покупать краткосрочные государственные облигации США, то на комиссиях потратишь больше, чем получишь дохода. И выгоднее сидеть в кэше и ничего не делать.
И в этой ситуации важно решить, к чему человек готов, просчитать тот самый риск-профиль, который навязал инвесторам ЦБ. Как известно, все профессиональные участники фондового рынка должны продавать продукты в соответствии с риск-профилем клиента.
Если инвестора не пугает просадка на 20%, то можно купить акции, а при коррекции надо будет их усреднять. Я сейчас рассуждаю не как трейдер, а как человек с горизонтом на 3-5 лет: понимаю, что может быть коррекция в течение года, может быть, двух лет. Куплю акций на 10% от портфеля, упадет – куплю еще на 10%, еще упадет – еще 20% доложу. Это классическая схема усреднения на падении, чего не любят трейдеры, но для долгосрочно инвестора это абсолютно нормальная стратегия.
Замечу, что такую стратегию ты выбираешь, если не хочешь сидеть в кэше и ничего не делать. И сложнее всего как раз научиться ничего не делать.
– Согласен, одна из десяти заповедей Баффета «Уметь сидеть на заборе». Но у большинства из нас не те капиталы, которые «на заборе» сохраняют свою ценность. Именно это, а не авантюризм, как мне кажется, заставляет российских инвесторов шевелиться.
– Тут я с тобой не согласен. Проблема большинства российских инвесторов даже не в том, что они не обладают капиталом, а в том, что часто они пытаются заместить свои выпавшие доходы за счет спекуляций на бирже. А это принципиально меняет конструкцию: они не смотрят на фондовый рынок с инвестиционной точки зрения, они пытаются свои «хотелки» оплатить доходами от биржевой торговли. А даже из классики литературы можно понять простую истину: никогда не рассчитывайте, что фондовый рынок оплатит ваши счета.
Я думаю, если подходить к инвестированию разумно, даже с небольшим капиталом можно без особых проблем и год сидеть в кэше. А для российского инвестора в такой ситуации даже есть возможность частично отыграть инфляцию за счет доходности от ОФЗ или ставок по банковским депозитам. А после коррекции наступит хороший момент для покупки.
– Провокационный вопрос: ты ведешь курс «Три кита» по инвестированию. Вряд ли ты скажешь своим слушателям: «Сидите год в кэше и ничего не делайте» – чтобы просто ничего не делать, им твой курс не нужен…
– На своем курсе я стараюсь научить людей именно инвестировать, мыслить не краткосрочными прогнозами, а категориями долгосрочных вложений. Чтобы человек мог спрогнозировать, конечно, с определенной долей вероятности, стабильные доходы на горизонте от трех лет и выше. Это очень важный момент. Как мы говорили, в инвестировании долгосрочные прогнозы, несмотря на более широкие ворота волатильности, вероятность прогнозов повышается. И я стараюсь научить использовать инструментарий, который позволяет с большей вероятностью оценить потенциальный доход и смотреть вперед, чтобы эти инвестиции действительно работали на вас.
Я не могу ничему научить делать в краткосрочной перспективе, потому что все, что происходит в краткосрочной перспективе – это настроение толпы. Если ты умеешь оценивать настроения толпы, ну, тогда у тебя может все получиться. Но таких людей, как я понимаю, очень мало.
Моя задача – научить человека использовать тот инструментарий, который даст ему возможность получать стабильный доход. Я не диктую слушателям курсов: делай вот это или сиди в кэше, у меня нет такой задачи. Я ни в коем случае не советую: продавай это, покупай то. Я рассказываю, как работают облигации, от чего зависят движения цен на облигации, динамика процентных ставок, как инфляция влияет на доходность облигаций. Объясняю, как соотнести в портфеле облигации с акциями, как оптимизировать портфель под свой риск-профиль, как выбрать интересные для конкретного инвестора акции и как потом все это можно застраховать.
– Получается, твой курс – это не текущая аналитика, это ликбез для тех, кто хочет сформировать инвестиционный портфель на 10-15 лет вперед?
– Я бы уточнил: на срок от трех лет и чем дальше, тем лучше.
– А какой горизонт инвестиций чаще всего рассматривают твои клиенты – консервативные и явно не бедные?
– Как правило, речь идет о 5-7 годах. Такие инвесторы не рассчитывают на быстрые прибыли и готовы потом увеличить срок, если результат их устроит.
– Вот пришли к тебе люди, которые не стремятся быть профессиональными инвесторами, но чтобы инвестиционная составляющая была гармонична в их жизни, успешна и спокойна. И вдруг они понимают, что ты их учишь как пробежать марафон. А насколько много тех, кто реагирует: «Алексей учит, как пробежать марафон, а я хочу пробежать стометровку»?
– Ко мне такие не приходят. Но вообще-то таких людей среди российских инвесторов подавляющее большинство, к сожалению. Никого не хочу расстраивать, но статистика свидетельствует против этого большинства: исследования показывают, что краткосрочные инвестиции проигрывают в среднем банальному индексному инвестированию. При краткосрочном инвестировании даже осторожный инвестор, который вдумчиво совершает сделки, не злоупотребляет кредитным плечом, все равно получит такую же доходность, а, может быть, и большую, как если бы он смотрел чуть дальше при долгосрочных инвестициях.
Не случайно крупные финансовые структуры зарабатывают больше на долгосрочных инвестициях, чем частные инвесторы, которые пытаются получить максимальную прибыль, отслеживая изменения конъюнктуры рынка, постоянно продавая и покупая. Подавляющее большинство российских частных инвесторов этого не понимает. Более того, те, кто стремятся за «иксами», не просто стараются использовать механизм инвестирования, они используют кредитный механизм – плечо, инструментарий, который вшит в опционы, фьючерсы, или за счет маржинального плеча, которое дает брокер. Могу привести реальный пример: по совету иностранного брокера частный инвестор купил облигаций неинвестиционного уровня за счет очень дешевых кредитных денег на крупную сумму: миллион долларов своих денег и на такую же сумму кредит. И потом ему звонит брокер и сообщает, что нужно внести маржинальное обеспечение, иначе мы покроем маржин-коллы. При этом доходность была всего 4%. Оцените уровень риска и доходности. С учетом кредитного плеча она получалась не 4, а 8%, но наступил форс-мажор и инвестору пришлось искать дополнительные деньги.
– Я правильно понимаю, на своем курсе ты объясняешь, как устроены облигации, что профану кажется очевидным: устойчивый плюс, ноль риска, доходность низкая, зато очень легко инвестировать?
– В книгах для начинающих инвесторов пишут про облигации как про инструмент консервативного инвестирования. Это правда, но не вся. Облигации могут быть не только консервативным инструментом, но и очень рискованным. Нужно четко понимать, что управление портфелем облигаций не может быть пассивным. Можно пассивно инвестировать в ETF, но пассивным инвестирование будет для клиента ETF, сам фонд управляет инвестициями активно.
– Это очень важный момент, поскольку среди непрофессиональных российских инвесторов сложилось мнение, что рынок акций интереснее и доходнее, чем рынок облигаций, зато там спокойно можно вкладываться, там «париться» не надо.
– Еще как надо. Возьмем последние события, на сколько в марте упал фонд TLT? Почти на 10%, а это фонд государственных облигаций США. Вроде как говорят: что может быть надежнее государственных облигаций США? А вот, пожалуйста…
И многие люди после этого побегут и продадут госбумаги США. А может быть, наоборот, надо докупиться. Это сейчас не инвестиционная рекомендация – это информация к сведению о том, как работает механизм инвестирования в облигации.
А наши инвесторы начитаются общих слов, и думают, что можно вложить 50% средств в облигации, 50% в акции и сидеть, ничего не делать, ребалансировать портфель. Если при этом инвестор не понимает, почему происходит движение как в TLT, это плохо, потому что дальше, он, скорее всего, примет неправильные решения.
– Можно сказать, что облигации не являются альтернативой нервотрепке и рискам, которые создают вложения в акции, как некоторые думают?
– Однозначно – нет. Когда ты понимаешь, как устроен и работает инструмент, ты частично снимаешь с себя риски, представления о волатильности и доходности предстают уже совсем в другом виде. Допустим, я покупаю компанию, у которой волатильность 30%, а ожидаемая доходность 15%, казалось бы, какой в этом интерес? Но для долгосрочных инвестиций это очень важный фактор, потому что, например, на пятилетнем горизонте волатильность ниже доходности и вероятность получить доход растет.
И многие частные инвесторы опасаются покупать облигации в кризисные моменты, хотя в такие моменты покупка облигаций может быть интереснее, чем покупка акций. Можно зафиксировать доходность на долгий срок в очень хорошем виде и, в принципе, большую часть этой доходности даже вернешь быстро. В то время, как в акциях непонятно: будут они расти или нет, там вариативность существенно выше.
Понимание – когда и что делать – очень важно. Вспомним 2014 год: рубль упал, ЦБ поднял ставку – замечательный момент покупать ОФЗ и на очень долгий срок зафиксировать доходность 17-18% годовых.
– Но многим не верилось, что рубль остановится в своем падении…
– Да, в облигациях много рисков. Если говорить о корпоративных облигациях, то понятно, что там есть риск дефолта, и часто нельзя взять длинные дюрации, потому что их просто нет – компании редко занимают на 20 или 30 лет, обычно срок 5-7 лет.
В облигациях некоторые моменты более предопределены, чем в акциях, и, когда ты в этом разбираешься, можешь извлекать выгоду. Спекулировать на облигациях можно и нужно – пройдя мой курс, человек начинает это понимать.
Я не говорю, что облигации покупать лучше, чем акции, этого никто не может знать. Я объясняю, что, покупая облигации, ты получаешь определенность, а покупая акции, возможно, получишь более высокий доход, но риски будут выше.
– Сегодня ситуация на фондовом рынке, несмотря на полный финансовый успех классического инвестора в акции, заставляет задуматься, во-первых, о том, что может изменить сценарии, а во-вторых, не переложить ли часть своего капитала в облигации? При этом не стоит банально подходить к этому решению: переложил, снизил доходность, убрал риски и сплю спокойно. Принимать решение надо профессионально, оценивая возможности и риски инвестиций в облигации. Не стоит покупать облигации исходя из того, что они считаются надежным вложением…
– И еще нужно понимать, что все виды инвестиций взаимосвязаны. Когда читаешь учебники для начинающих инвесторов, складывается ощущение, что каждый вид инвестиций существует сам по себе, отдельно от других. Это не так. Мой курс посвящен не только облигациям, он включает изучение разных инструментов и объясняет, как они увязаны. Это и фундаментальный анализ, и умение определять компании, которые стоит оценивать, а какие не стоит рассматривать для инвестирования, потому что их нельзя корректно оценить.
Я показываю, как составить портфель из облигаций, как его дополнить акциями, в том числе – ETF. При будущей коррекции я буду в первую очередь набирать от 10 до 30% набирать ETF, а не отдельные истории. И уже потом буду добавлять те отдельные истории, которые кажутся интереснее и потенциально могут быть доходнее, чем ETF. И это будут, в основном, акционерные фонды.
И дальше я буду показывать, как, не выходя из портфеля, захеджировать его. Почему это интересно? Когда инвестор вложился в акции долгосрочно, допустим, купили их по 1000 рублей, а они приносят по 300 рублей дивидендов и стоят уже по 5000 рублей, с ними не хочется расставаться.
Классический трейдер скажет: в чем проблема? Надо продать, подождать, пока они упадут до 3000 рублей, и снова купить. Для инвестора такое решение принять не так просто даже с психологической точки зрения, хотя с математической точки зрения это правильно. И одновременно инвестору хочется минимизировать свои риски. И срочный рынок позволяет это сделать.
Кроме того, если вы инвестируете долгосрочно, надо обязательно использовать налоговые преимущества – через три года владения акциями у вас появляется право на инвестиционный налоговый вычет, при продаже не надо будет платить 13% налога на доходы. Если продавать акции раньше, даже если прибыль будет выше, эти 13% вы потеряете, потому что начнется отсчет нового трехлетнего периода. Это надо учитывать, возможно, более выгодно будет оставаться в этих бумагах, а не фиксировать прибыль.
Конечно, полностью нивелировать потери таким способом нельзя, но минимизировать можно точно. И это позволяет инвестору спокойно спать.
– А спокойствие – это сейчас товар, который высоко котируется на фондовом рынке…
