Rendez-vous с новой реальностью
Первая половина этого года стала временем поиска. Искали: а) варианты антикризисных действий, б) ответы на вопросы участников рынка регуляторам, в) где взять деньги и д) просто формулу, по которой жить дальше.
Формулу нашли – «новая экономическая реальность». Из университетского курса философии вспоминается, что реальность может быть как объективной, так и субъективной, данной нам в ощущениях. Выбирай на вкус – хоть по Платону, хоть по Аристотелю, хоть по краткому курсу марксизма-ленинизма.
Нельзя сказать, что ощущения какие-то новые. Скорее, апгрейд старых. Тоннель есть, со светом плохо. Правда, привычное ощущение на тему «Может, само рассосется», в этой реальности совсем как-то сошло на нет. В остальном – déjà vue.
Как следствие - в начале года мы задавали пять вопросов регулятору. Сейчас даем пять ответов в никуда. Почему в никуда? Потому что, с одной стороны нас (как бы) никто ни о чем не спрашивал. А с другой – есть же стратегия развития банковского сектора «…и на период до -цатого года». Стратегия – это же вызов. А на вызов нужно искать ответы.
Развитию нужны условия. Сиречь – соответствующее целям развития регулирование. Проблема все та же – жесткость нормативов, возможно, неадекватных нынешней ситуации. Небольшие послабления – ок, но они принципиально картину не меняют. Нормативы, которые есть сегодня, позволяют поддерживать дисциплину в банковском полку, но не позволяют ему выходить на маневры и парады. Нормативы, как и прежде, нацелены на пресловутую устойчивость банковской системы. Но вышеупомянутая «стратегия» называется «стратегия развития», а не «стратегия устойчивости». Как быть? Ведь если обобщать, то налицо все та же беда: лозунги зовут пойти по дороге, над которой одномоментно висят «кирпич», «стоянка запрещена», «скользкая дорога», «обгон запрещен» и проч. и проч.
Развитию нужна предсказуемость денег. Да, надо признать: благодаря действиям (Центробанка, саудовского короля, мировой биржи – нужное подчеркнуть), проблема волатильности рубля примерно с марта 2016 года отошла на второй-третий план. Курс относительно стабилен, инфляция (как и обещал Центробанк) невысока. Одна беда – курс стабилен настолько, чтобы внушать уверенность в сегодняшнем дне, но не настолько, чтобы еще и в завтрашнем. Нефть – главный фактор, а с ней непонятно. Одни говорят о возможном рывке к $100 за баррель. Другие – о новом развороте на снижение. На днях премьер-министр заявил, что бюджет надо верстать с оглядкой на $40 за баррель. Но это значит, что рубль ослабнет. Уже не резким падением, а плавно, но ослабнет. И всем очевидно, что властям, дабы свести бюджет с минимальными прорехами, это выгодно. Значит, хрупкое равновесие может завершиться в любой момент.
Но тогда – что имеется ввиду под «развитием банковского сектора … и на период до…»? Развитие банковского сектора – это развитие инвестиционно-кредитных процессов. Или как? Или развитие банкинга можно измерить только числом офисов? Ясно, что нет. А о каких кредитно-инвестиционных процессах можно говорить с такой туманной перспективой на валютном рынке? Только все о том же – короткие кредиты максимум на год под «купи-продай».
Развитию нужны доступные деньги. Ключевая ставка - еще одна гиря на чашу весов «против развития». Потому что снижение на полпункта – это хороший психологический знак. Но не более того. Пока ставка двузначная – о развитии говорят только демагоги или наивные оптимисты.
Развитию нужен драйвер. Тут, первое, что говорят: ипотека. Ипотека – это всегда хорошо. В хорошие времена, ипотека – это гуд. В кризисные: ипотека – это зер гуд, потому что драйвер. Это все понимают. Об этом все говорят. Но – читай выше – ключевая ставка. Ну какая развивающая весь рынок ипотека, если как не считай, цена ипотеки равна ключевая ставка плюс маржа банка в 3-4 процента минимум? Субсидии ипотеки – хорошо, но пока проценты по ней двузначные, можно быть уверенным только в одном: ипотека в России не умрет, но и принципиально не разовьется.
Развитию нужны институты. Причем, при создании институтов развития можно танцевать от хорошего, можно - от плохого. Можно строить институт, который развивает. Можно – который снимает нагрузку. Один из вопросов, который мы задавали в начале года, - будет ли создаваться банк плохих долгов? Сегодня ответ очевиден: нет, не будет. Вернее, лучше сформулировать так: нет, опять не будет. В прошлый раз (2009-й) он не был создан, потому «само как бы рассосалось». В этот раз – потому что «денег нет, но вы держитесь».
Впрочем, вру. Ответ на этот вопрос дала сама жизнь. Пока парламентарии, финансисты, чиновники спорили и судили-рядили, нужно или нет создавать банк плохих долгов, он возник сам собой. Даже название ему уже есть – ВЭБ. О проблемах ВЭБа, «вдруг» открывшихся, с начала года сказано уже много – нет смысла повторять. Недавно Bloomberg ударил в колокол: ВЭБ больше ничего никому не даст. Правда, тут же опровергли: нет, даст!
Все эти гадания в стиле подростков пубертатного периода - «даст – не даст» - могут длиться еще долго. Но очевидно всем: у главного института развития – большие проблемы. А проблемы у нас начинают решать не с экономике, а с кадров. У нас кадры решают все, не забыли? С кадрами ВЭБа вопросы решаются. Но какой результат покажет сбербанкизация ВЭБа – пока об этом можно только гадать.
Уверен, на петербургском, равно как и на всех прочих форумах, слово «развитие» будет в числе наиболее употребляемых. Мы к нему привыкли как дворняжка к блохе. Можно его просто мусолить (так принято). Можно всерьез попытаться найти к нему подходы. Но почему-то в связи с этим вспоминаются две цитаты. Первая: «Если не двинется король, окружение тоже останется на месте». И вторая: «Тот, кто вас любит, способствует вашему развитию, кто не любит – тормозит». Видимо тем, кто говорит о развитии бизнеса, в частности банковского, надо его любить. В правильном понимании этого слова.
P.S. Материал подготовлен для журнала «Банковское обозрение».
Finversia.ru, 20 июня 2016