Долги наши тяжкие

Не успели еще в полной мере вкусить информационный шлейф очередного кризиса, как на поверхность всплыла старая тема – «плохие долги».

Помню, как в марте 2007 года в журнале «Профиль» рискнул предположить, что российскому кредитному рынку все больше угрожает проблема накопления «плохих долгов». Тогда основная реакция банковской публики сводилась в основном к следующему: в погоне за «желтизной» журналист сгущает краски; у нас все нормально.

В целом было «действительно, «нормально». За одного битого двух небитых давали. Один «плохой» кредит покрывался свежеиспеченными двумя – велосипед ехал, наяривая скорость.

В 2009 году проблема «плохих долгов» стала уже не «желтой темой», а общим местом обсуждений – среди прочих антикризисных мер. Предлагались в основном два варианта – создание «банка плохих долгов», либо «ЗПИФа плохих долгов». Пока судили и рядили – кризис оказался не столь уж заметным для России – высокая цена на нефть спасла. И тема как-то рассосалась сама собой. В отличие от «плохих долгов».

Нет, формально те тоже «рассосались». На самом деле – абсорбировались в массе реструктуризированных кредитов (то есть, по сути, это был перенос проблемы «на завтра»). А с 2010 года нарастающий вал розничного кредитования опять покрыл проблему как бык овцу (выражаясь словами классика).

И вот – опять. Молодежь поправит: не опять, а снова. На этот раз цены на нефть не спасают. Нового витка розничного кредитования не предвидится.

И тема «банка плохих долгов» – вновь в центре внимания. На этот раз – в ситуации, когда все банки России имеют «шанс» стать банками плохих долгов.

Впрочем – уже становятся. На днях прислали статистику по одному из российских банков: объем просрочки вырос на 800%. У другого банка относительно недавно выяснилось, что более 85% выданных им кредитов – дефолтные.

Что на этот раз? Будет ли создан «банк плохих долгов»? Пока неясно. Но, полагаю, только лишь этой меры окажется недостаточно.

Чтобы минимизировать плохие долги – надо работать с долгами. А вот именно этого законодательные и финансовые власти тщательно избегали.

Восемь лет понадобилось, чтобы, наконец, принять закон о потребительском кредите, более-менее намечающем контуры правил игры на розничном кредитном рынке. Закон о личном банкротстве примерно столько же под сукном – только в этом году он наконец имеет шанс стать реальностью, и только после этого начнется формирование самой процедуры личного банкротства. Идея закона о коллекторах до сих пор находит кучу возражений, вплоть до – пусть не будет такой опции. А сами коллекторы стараниями ТВ и некоторых парламентариев – притча во языцех, образ дьявола и вселенского зла. О нормативном ограничении предельно допустимой кредитной нагрузки на домохозяйство пока еще говорят только как о чистой теории – мол, неплохо бы…

Нехитрая, казалось бы, мысль, – если не выстроить все цепочки работы с долгами – «плохие долги» будут генериться бесконечно и невозбранно. Но по каким-то невнятным причинам все это считается ужасно «антинародным». «Правильным» считалось заставить банки мелко-мелко излагать кучу технической информации на рекламных щитах и выпускать брошюрки финансовой грамотности, рассказывающие о том, как правильно брать кредит. Как его правильно возвращать и как управлять собственным дефолтом, если таковой все же случился, – об этом умолчали…

И еще один штрих к теме «плохих долгов». Понимаю, что принцип «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится» – основной постулат экономического развития в России. Однако хорошо бы прийти к простой идее: банк «плохих долгов» и всю цепочку работы с долгами надо создавать не ВДОГОНКУ, а НАКАНУНЕ. На «жирном рынке».

Но и сейчас – еще не поздно. Остается только решиться. Решимости здесь вряд ли нужно больше, чем при девальвации рубля на 100% или подъеме ключевой ставки почти двое. Даже меньше. Правда, тут принцип другой. Чтобы появился банк «плохих долгов» – нужно не запретить, отозвать или установить что-либо, а СОЗДАТЬ. А на российском финансовом рынке государством не создавалось ничего со времен появления АСВ и АИЖК. Может быть, пора?