Дискурсоводы

Вот интересно, примет ли суд во внимание эту колонку в качестве смягчающего обстоятельства? Дело в том, что я на грани. И, кажется, готов убить любого, кто еще раз при мне скажет что-нибудь о кризисе. Причем неважно – о «новом кризисе», о «продолжающемся кризисе» или о «второй волне кризиса». Слово «кризис» лезет во все экономические и финансовые темы как майонез в советский оливье. Ощущение, что «повара» надеются компенсировать им сразу все – некачественные ингредиенты, дурную готовку и непритязательный вкус едоков.

Зовут на телевидение – задают вопрос о «второй волне кризиса». Причем в таком варианте, словно сам «кризис» – аксиома. Как в «Малыше и Карлсоне» летающий человечек спрашивал дядю Юлиуса: «Ты перестал пить коньяк по утрам – отвечай, да или нет?!». Коллеги из делового портала обращаются за поддержкой в организации онлайн-конференции и, ничтоже сумняшеся, дают ей громкое название: «Смоет ли вторая волна кризиса региональные банки?».

А любое несогласие с такой «унитазно-радикальной» постановкой вопроса воспринимают с недоумением: как? Рубини-хазины и иже с ними предрекают! Греция пылает! Евро падает! Америка в долгах!

Да-да-да, еще конец света не забудьте. Его, если не ошибаюсь, запланировали на декабрь 2012 года. Надо, кстати, не забыть внести в свой график: «Конец света. Не забыть снять депозит».

Что касается автора этих строк, то свое мнение о так называемом «кризисе» я высказал на недавнем банковском «круглом столе» в Казани. Нарочно упрощенно – может, поймут. Кризис – это когда не исполняются обязательства. А когда «трудно жить» – это не кризис, это просто «не все коту масленица».

Проблема в том, что в современной России жить «трудно» не хотят. Вернее – низы не хотят, а верхи не могут. Не умеют попросту. Нефть растет, бюджет пухнет, в заначки откладываются финансовые «личинки» (резервные, стабилизационные и прочие фонды), народу – кредитный бум, пусть себе телевизоры двухметровые смотрит. В общем – «Успехи радуют», как гласил самый распространенный газетный заголовок брежневских времен. А «десятилетие потерь» – это не для нас. У нас есть два состояния:

а. Россия оле;

б. кризис.

На Западе говорят не о кризисе – о рецессии. Какая такая рецессия? Что такое рецессия? Рецессия – это снижение экономического производства. Не обязательно кризисное, критичное снижение – иногда просто снижение. А в России – ну какая может быть рецессия? У нас этого самого производства, в общем-то, и нету, нам снижать нечего. У нас есть цены на нефть. И если они падают – это у нас не рецессия, это у нас караул, кризис и выноси всех святых.

Теперь – о карауле. Караул хоть и не устал, но, кажется, тоже понял, что тема «остров стабильности» свое отыграла. И все чаще власть предержащие начинают тоже говорить о «второй волне кризиса». Мол, не исключаем возможность… Мол, надо готовиться… И вообще.

«Спусковым крючком» смены темы послужил, разумеется, рубль, его нервный тик. Рецессия, снижение производства – это мы не чувствуем, ввиду, как уже говорилось, отсутствия органа, который мог бы болеть. А вот рубль – это наглядно. Рубль народ чувствует как никто.

Пока, правда, никаких серьезных напастей власти рублю не сулят. Президент России даже пошутил на днях: если рубль шевелится – значит, живой.

Очень, кстати, точная оценка и весьма универсальная. Ее можно применить и к российской власти: шевелится – значит, живая.

Напомню, что автор этих строк посулил нынешнему «караулу» не самые приятные шевеления – повышение пенсионного возраста, «разборки» с «трудным десятилетием» и т.п. Кажется, началось.

Министр финансов России на днях опять продолжил тему повышения пенсионного возраста. Мол, повышать надо, привыкайте постепенно к этой мысли. А заодно – отдал дань теме «второй волны кризиса». В частности, заявил, что «России хватит средств Резервного фонда на выполнение всех обязательств государства в случае второй волны кризиса».

Буквальная цитата: «Денег Резервного фонда нам хватит, имея в виду следующее. Мы перед прошлым кризисом накопили 16% ВВП. Сейчас эта цифра — около 8%, чуть ниже». Журналисты, допущенные на встречу с Силуановым, это записали и обнародовали. Автор этих строк в числе «допущенных» не был. Думал, что по ошибке, ан нет – по собственной глупости. Нечего мне там делать, поскольку я до сих пор никак не могу понять: каким образом 8 процентов – это чуть ниже», чем 16 процентов? Это ж, вроде, не «чуть ниже». А в два раза ниже? Может, кто подскажет, в чем хитрость?

Министр, впрочем, в ходе встречи заметил, что ослабление рубля будет выгодно российской промышленности, поскольку «конкурентная способность наших товаров возрастет, бюджет получит дополнительные доходы». Слава богу, что хоть кто-то видит в ослаблении рубля не только минусы, но и плюсы – в отличие от витий, которые искренне по-детски уверены: сильный рубль – сильная Россия. Беда лишь в том, что министр прав лишь теоретически, поскольку этих самых товаров мы фактически не производим (см. выше). Иными словами: слабая нефть – слабый рубль, слабый рубль – кризис. Тогда (опять см. выше) включается все та же схема: караул, кризис и выноси всех святых.

Такой вот у нас дискурс. Простой и понятный. Но резервы есть!

Теперь – о выноси всех святых. Опять же займусь автоцитированием – помимо прочих «неприятных» вопросов автор прогнозировал, что именно это правительство займется, помимо прочего мусора, и выносом тела Ленина из Мавзолея.

И вот на днях портал Superjob.ru публикует результаты своего очередного опроса на тему… «Как, на ваш взгляд, следует поступить с телом Ленина?». Как выяснилось, 48% россиян – за вынос, 42% Ленина на вынос не дают.

Такие вот, понимаешь, дискурсы. Может быть, нам объединить уже лозунги? Ленин и теперь живее всех живых. Кризис и теперь живее всех живых.

А другой рифмы к слову «выборы» у нас нету…

P.S. На Ленинградском проспекте в Москве снесли и переделывают разделенную линию с аллеей, парковками, скамейками и новенькой оградой, реконструированную последний раз… два месяца назад. Кризис… У кого кризис, а у кого – огромный фронт работ по освоению.