АСВ заплатит. За все?
Репортажи с фотографиями ощетинившихся плакатами толп вкладчиков и клиентов Татфондбанка в свое время волной прошли по российским СМИ. Вне зоны широко внимания остается «послесловие». Между тем буквально в эти дни в арбитражных судах Поволжского округа рассматриваются несколько споров, от исхода которых зависит многое для бывших вкладчиков Татфондбанка.
История одного бизнес-кредита…
Основная линия проста: Агентство по страхованию вкладов (АСВ), занимающегося управлением обанкротившегося банка, пытается разобраться в кредитной интриге Татфонбанка и известной компании «Нэфис Косметикс». А предмет этой интриги – проект строительства завода по производству синтетических моющих средств и последующее банкротство созданной под этот проект компании – ООО «Завод по производству СМС».
В июне 2016 года Татфондбанк заключил кредитный договор на выдачу Заводу по производству СМС займа на суму 3,9 млрд. рублей. Обеспечение по кредиту предоставили компания «Нэфис Косметикс» и входящее в группу «Нэфис» предприятие «Казанский маслоэкстракционный завод» («КМЭЗ»).
Чуть ранее «Нэфис» купил для этого проекта производственную систему (Schugi Flexomix от нидерландского производителя Hosokawa Micron B. V.), затем специально под проект была создана отдельная компания – уже упомянутый «Завод по производству СМС». Причем бизнес-план проекта однозначно указывает, что и работать в этой производственной системе должны были сотрудники «Нэфиса» и реализация продукции планировалась через сеть продаж «Нэфиса».
До отзыва Центробанком лицензии ТФБ, банк успел выдать большую часть кредита – 3,4 млрд. рублей. После отзыва, в соответствии с обычной практикой в таких случаях, АСВ, взявшее под контроль управление банком, в выдаче оставшейся суммы отказало.
В связи с этим отказом «Завод по производству СМС» обратился в Арбитражный суд Республики Татарстан с иском об изменении кредитного договора, его пролонгации и уменьшения процентной ставки. Логика истца была проста: коль скоро сумма недополучена, то необходимо изменить условия кредитного договора, чтобы обеспечить завершение строительства завода и ввести его в эксплуатацию. Нормальная логика и суд ее поддержал: кредитный договор был изменен на условиях, которые требовал заемщик.
Но на этом заемщики решили не останавливаться. Одновременно с изменением кредитного договора «Нэфис Косметикс» и «КМЭЗ» инициировали процессы по признанию обеспечительных договоров недействительными. И здесь суды пошли навстречу истцам и признали эти контракты недействительными. Хотя здесь уже, согласитесь, логика начинает немного прихрамывать: все-таки львиная доля кредита была выдана.
ОК, «недовес» в кредите компенсирован более выгодными условиями этого займа (по инициативе самого заемщика), а «отцы-основатели» заемщика – «Нэфис Косметикс» и «КМЭЗ» – избавились от ответственности за обеспечение. Казалось бы: благополучно достраивайте завод и запускайте его в работу – за что и боролись.
…Но есть нюансы
Однако сюжет оказался куда более многоходовым.
В 2018 году стало известно о начале процедуры добровольной ликвидации завода и в картотеке арбитражных дел появились первые записи о подаче заявлений о признании завода банкротом. Заявителями стали компании «Анкор», «ТСК», сам завод, Татфондбанк, компания «АКФКН» и компания «Нэфис Косметикс». В итоге завод был признан банкротом и в отношении него, как и предусмотрено законом в таких случаях, введена процедура конкурсного производства. Конкурсным управляющим был назначен Равил Латыпов из саморегулируемой организации конкурсных управляющих, предложенной компанией «Анкор», «АКФКН» и «Нэфис Косметикс». Однако дело оказалось запутанным, долговые обязательства завода перед компаниями «Анкор» и «ТСК» были признаны недействительными, а вскоре сменился и конкурсным управляющий: новым в сентябре 2020 года Арбитражный суд Татарстана посредством случайной выборки (есть такая процедура) назначил Олесю Котову. Зато был признан долг завода перед его материнской компанией – самим «Нэфисом» в сумме 1 млрд 230 млн рублей. Суд квалифицировал этот долг как обоснованный и «подлежащий удовлетворению после погашения требований, указанных в пункте 4 статьи 142 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам пункта 1 статьи 148 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» и пункта 8 статьи 63 Гражданского кодекса Российской Федерации (очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты)».
В переводе с юридического языка на обычный это означает, что финансовое требование завода «Нэфис Косметикс» признан и должно быть удовлетворено после других кредиторов, включая получение долга завода Татфондбанком. Почему «после» – понятно: суд исходил из того, что завод аффилирован с «Нэфис Косметикс», фактически являлся его проектом, а потому сначала надо удовлетворить требования «сторонних» кредиторов. Что означает для обанкротившегося банка получение обратно кредитных средств завода-банкрота – тоже понятно: увеличивается конкурсная масса банка, у управляющего открывается возможность удовлетворить больше пострадавших от банкротства клиентов банков, включая физических лиц.
В качестве дополнительных штрихов к пониманию того, что «Завод по производству СМС» – это бизнес-проект «Нэфиса» суд установил наличие общих менеджеров, например, Романа Антонова, являвшегося заместителем директора по экономике и финансам компании «Нэфис Косметикс» и одновременно исполнителем по письму «Завода по производству СМС» с просьбой к банку об очередном транше кредита, и Романа Пивкова, который возглавлял связанную с «Нэфис Косметикс» компанию «Лаборатория «Р.Т.Х» и являвшегося генеральным директором «Нэфис Косметикс». Одновременно суд установил, что несколько лет отчётность завода сдавалась с электронного почтового адреса, принадлежащего компании «Нэфис Косметикс».
Правда, параллельно дотошный арбитражный суд выявил несколько странностей.
Например, в деле № А65-3392/2017 «Завод по производству СМС» и «Нэфис Косметикс» утверждали, что «на дату заключения кредитного договора с Татфондбанком в рамках реализации проекта, на который брался кредит, «были выполнены земляные работы (демонтаж конструкций на участке строительства, устройство шпунтов котлована, укрепление грунтов), организация фундамента, что в процентном соотношении от общей стоимости строительства составляет порядка 20%».
Однако в деле № А65-19184/2018 вдруг выяснилось, что на месте строительства «уже в 2015 году находился трёхэтажный монолитный железобетонный каркас, состоящий из колонн и плит перекрытий, смежно с указанным каркасом возведены 4 ряда монолитных железобетонных колонн в один ярус (этаж) и рядом с каркасом возведены 2 ряда железобетонных колонн высотой в один ярус (этаж)». Причем в ходе судебного процесса представитель «Нэфис Косметикс» подтвердила, что строительство завода было начато в 2013 году, а оборудование было закуплено в 2014 году. Ну и – что легко может сделать любой пользователь интернета от 5 лет и старше – с помощью сервиса Google.Earth (Гугл.Земля) и спутниковых снимках на нем можно выяснить, что фактически здание завода было построен ещё до заключения кредитного договора с Татфондбанком.
Иными словами в банке взяли кредит на строительство того, что уже было построено… Перефразируя известную фразу из комедии «Операция «Ы»: всё уже украдено… простите – построено до нас…
О чем – куда более корректно – по сути и заявили представители АСВ, считая, что на самом деле кредит не был использован для строительства того, что уже было построено, а попросту использовался на различные финансовые операции внутри группы компаний «Нэфис».
Когда банкрот «обыгрывает» банкрота
В 2020 году эта «оригинальная» интрига получила еще более витиеватое развитие сюжета. В октябре 2020 года Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд изменил определение суда первой инстанции и поставил денежные требования «Нэфис Косметикс» не ПОСЛЕ, а ВРОВЕНЬ с Татфондбанком, посчитав фактическую аффилированность завода и «компании Нэфис Косметикс» недоказанной. Причем в самом судебном решении пояснений (а почему вдруг именно так?) не содержится. Просто посчитали так и все.
Получился классический дуплет – двух зайцев убили одним выстрелом. С одной стороны. Окончательно освободили компанию «Нэфис Косметикс» от риска быть привлеченным к субсидиарной ответственности по обязательствам завода-банкрота перед банком. С другой – дали «Нэфису» шанс извлечь свои деньги из своего же бизнес-проекта, невзирая на задолженность перед банком. А клиенты Татфондбанка – подождут. В порядке общей с тем, кто де-факто получил их деньги, очереди. На бытовом уровне выглядит гениально: получатель денег становится в общий ряд с теми, кто их потерял, да еще с позицией в стиле советской очереди 70-х: «Как это вы меня не видели?! Да я здесь с утра стою!»…
Впрочем, история еще не закончилась. 10 февраля 2021 года Арбитражный суд Поволжского округа вновь вернется к рассмотрению этой истории. И, возможно, окончательно выяснится, чьи интересы приоритетнее – компании «Нэфис» или вкладчиков Татфондбанка, в свое время изрядно мерзнувших с плакатами у парадного подъезда… В недавнем судебном заседании (14 января 2021 года) УФНС по Республике Татарстан предоставило отзыв, в котором поддержало доводы Татфондбанка.
В порядке алла-верды: не везет «Нэфис Косметикс» с такими историями, вечно его в чем-то подозревают. Еще в в 2014 году в СМИ появилась информация о том, «Нэфис Косметикс» получил от Сбербанка 12,8 млрд рублей на строительство производственного комплекса и, как позже выяснилось, «часть полученных от госбанка денег могла быть перечислена на строительство уже фактически готового завода». Так что комбинация с «всё уже построено до нас», то ли для «Нэфис Косметикс» вошла в привычку, то ли все, не сговариваясь, пытаются обвинить эту компанию в одинаковых «схемах». Впрочем, ответ на этот вопрос вправе дать только суд… Смотрим за развитием сюжета.